Юлька слушала их разговор, и сердце у нее ныло от обиды за Илью. Он живет со своими проблемами один на один, и нет рядом человека, которому он мог бы излить душу, напиться с ним, наконец, и болтать обо всем подряд, вычищая боль и мусор из души, да и не пустит он никого в свои переживания. Прав папа, поздно! И мама права — вот же чертова жизнь!
Юлька посмотрела на часы — Кирилл задерживается. Как обычно, наверное, сидит в мастерской. Она прошла в свою спальню, легла на кровать и укрылась пледом.
Сейчас она знала, что тогда ему было одиноко и холодно в жизни! Он на самом деле изменился, стал жестче, сильнее, циничнее, по капле растерял свою нежность.
Она пришла к Илье на работу и принесла большую часть своих картин.
Илья и генеральный директор их фирмы, Алексей Федорович, внимательно рассматривали ее «шедевры», расставив их по всему кабинету. Потом они попросили ее выйти и подождать их решения в приемной.
Юлька нервничала, как на экзамене, а то и сильнее, ходила взад-вперед перед глазами секретарши.
— Вы присядьте, девушка, — посоветовала секретарь.
— Не могу! — призналась Юлька.
Они отобрали пять картин. Три легкие, прозрачные акварели, старый московский дворик, нарисованный маслом, и маслом же выполненный букет полевых цветов в глиняном горшке на окне деревенского дома.
Ей заплатили по пятьсот долларов за картину! Когда Алексей Федорович вышел из кабинета, пожав ей руку, Юлька шепотом призналась Илье:
— Илюш, это дорого! Вы можете купить в сто раз лучшие картины долларов за двести—триста! А если хочешь, я приведу тебе классных художников, у которых прекрасные полотна, и они отдадут тебе свои картины по двести баксов! Честное слово!
— Чего ты там шепчешь, Рыжик? — рассмеялся Илья. — Мне очень нравятся твои картины, и, как коммерческий директор, я могу себе позволить воспользоваться служебным положением.
— Ну, можешь, конечно, — согласилась Юлька. — Но ты и представить себе не можешь, какое количество талантливых художников годами не могут продать свои картины не то что за пятьсот, за сто баксов! А мне вдруг так сказочно повезло: студентка, а у нее картины покупают! — И, снова перейдя на шепот, Юлька предложила: — Может, за триста возьмете, а то мне, как честной барышне, стыдно!
— Цену назначил не я, а Мамонтов, — отмахнулся от «честной барышни» Илья.
— Ого! Он еще и Мамонтов! — поразилась Юлька. — Ну, тогда лады! Ему по статусу положено заниматься благотворительностью!
— Кстати, чтобы ты не обольщалась но его поводу, — веско сказал Илья, — он очень хорошо знает, что и сколько стоит, в том числе и художественные произведения. Он дал тебе реальную цену, я лично считаю, что прилично ее занизил. Да, кстати, когда я могу забрать пять моих картин? Выставка уже закончилась?
