— Или нарисовать, как ты, — продолжил он. — А ты, Юль, рассказывала кому-нибудь, что так сильно тебя мучает?
— Я думаю, ты очень хороший бизнесмен! — усмехнулась Юлька. — Ты так красиво ушел от моего вопроса, переведя стрелки на мою персону.
— Ты, Рыжик, тоже ушла от ответа! — рассмеялся Илья.
— Ого! — воскликнул папа, отодвигая стул для мамы.
Юлька и не видела, как они подошли, не слышала, что закончился танец, — вот как увлеклась разговором и близостью Ильи!
— Ты не приставай к нашему бизнесмену, барышня! Ты хоть и талант, и художница, но отец все еще может тебя выпороть! — захохотал Игорь.
— Да ты меня в жизни не порол! — возмутилась Юлька. — Даже подзатыльников не давал! Вы меня вообще с мамой не воспитывали, я росла сама по себе, как трава в поле!
— Как это не воспитывали? — возразил папа. — Еще как воспитывали, контролировали и морали читали, и запрещали многое, и наказывали, бывало!
— Ага! Это ты про случай с Ингой напоминаешь! — Юлька звонко рассмеялась. — А клево я ее уделала!
— Это точно! — согласился Илья. — Особенно мне запомнился пассаж с тахтой!
— Здорово было придумано, согласись! — по-детски хохотала Юлька.
— Я потом все время думал: это сколько же надо было пилить?
— Да! — воскликнула Юлька. — Я упарилась вся, полдня под тахтой пыхтела, пыли наглоталась!
Родители переглянулись с Ильей и так громко расхохотались, что люди за соседними столиками стали оборачиваться. Они хохотали вчетвером, вспоминая Юлькины проделки и казусы, случавшиеся с ней.
— А помните… — начинал папа.
— А когда она… — подхватывала мама.
— А та постановка с конем… — смеялся Илья.
— А когда декорация на тебя рухнула, — вспоминала Юлька.
Они так хохотали, что заразили своим весельем окружающих, которые стали улыбаться, поглядывая на их столик.
От десерта и кофе они отказались — у всех завтра была работа, а у Юльки институт — и разъехались по домам. В такси Юлька села впереди, а мама с папой сзади. Все разом замолчали, думая каждый о своем, и вдруг, нарушая повисшую тишину, мама сказала отцу:
— Он изменился. Стал закрытым. Такое ощущение, что его что-то мучает. Это заметно, может, потому, что мы его давно и хорошо знаем.
— Да, — согласился папа.
— Ты не разговаривал с ним?
— Нет, когда? Мы не видимся, а по телефону не поговоришь.
— Игорь, может, тебе взять бутылку, закуску, завалиться к нему в гости и поговорить по душам?
— Знаешь, Марин, мне кажется, мы опоздали. Это надо было делать раньше, — как-то неопределенно ответил отец.
