Мчится вся братва следом за Савкой во двор, хлещет себя на бегу крестами, и кажется, что отгоняют ребята назойливых мух от лица.
Но бабушка сегодня ничего не замечает, не провожает внуков обычными упреками в недостатке благодарности богу. Не суетится, не стучит рогачами. Задумчиво и молча стоит она в опустевшей избе возле неубранного стола и думает. Вспоминает ли она свою первую работу у хозяев? Или думает о будущей, только что начавшейся работе своего внука? Кто знает… «Молод, не надорвать бы», — предостерегающе говорит ей изможденный вид внука. «А как же иначе?» — говорит Нужда. А бог — молчит. Его хата с краю во всех бабкиных переживаниях. Нет от него беднякам поддержки, да и впредь не предвидится.
Тяжело вздыхает старая грудь, и привычный крест бабки ложится на нее в этот день вяло, мимоходом — тем же взмахом руки, что стирает скупые слезы с ее глаз.
Все деятельно готовились к смотринам телушки: отец охорашивал ее шелковистую лоснящуюся спину и бока, скребком очищая с них приставший сор. Петька убирал со двора следы ее вчерашнего «невежества», чтобы люди, которые будут приходить ее смотреть, не попадали в них ногами. Савка лазал по крыше хлева, проверяя соломенные затычки, так как на земляном полу хлева сегодня оказалась вода. Крыша покорно принимала новые пучки соломы, хотя и без них была похожа на голову старого, давно не стриженного деда с сивыми взлохмаченными вихрами.
Ребята наперебой предлагали телушке лакомые кусочки: корочку, капустный лист, картошку. А хромой Пашка и здесь всех обставил: он, оказывается, сэкономил единственный кусок сахара, данный бабкой к чаю, зажав его в кулаке, и теперь дал его телушке. Ребята заглядывали ей в глаза, чтобы узнать: понравилось ли?
— Увидела бы бабушка, что ты сахар не ел, она бы тебе и в другой раз не дала, — смеется отец.
— А я губами чмокал, будто с сахаром пью, — отвечает догадливый Пашка.
Все хохочут, но в это время является первый гость: сосед справа. За ним сосед слева. За ними другие — ближние, дальние, с разных концов деревни бедняки. Такие же, как отец. Нынешний отцов праздник — и их праздник. Ведь если один бедняк счастья добился, то, значит, и другим дорога к нему не заказана.
И вот идут они к счастливцу порадоваться его счастью и помечтать о своем. И расспросить, разумеется: что да как?
Неумолчно взвизгивает ржавыми петлями калитка, впуская всё новых и новых посетителей. Тоненький хриплый звук напоминает Савке удивленное «а-а-ххх!», и ему кажется, что калитка удивляется: почему так много людей? Отроду она такого не видывала.
