— Ну, мать, и накормила же ты нас нынче… После такой еды и не разогнешься, не то чтобы работать. Царям-то хорошо: поел, да и в постельку! А вот как молотить пойдешь с таким брюхом?
— Протрясешь, — смеется бабка. — Небось на ходу-то сразу все на место уложится!
И точно: за столом Савке казалось, что он наелся по самое горло, даже дышать было трудно. А слез с лавки, стал стоймя — полегчало. Побежал для пробы — совсем хорошо. И тогда, крикнув остальным ребятам: «Айда к телушке!» — Савка бросился вон из избы, накрещивая себя на бегу мелкими крестиками (таких больше получалось) и, стараясь, чтобы бабушка их видела. Но сегодня та, против обыкновения, рассеянна и не замечает Савкиных хитростей.
Кресты эти, просительные до еды и благодарственные — после, были одной из неприятностей Савкиной жизни.
Савка никак не мог уяснить себе их необходимости, так как не видел никакой связи между богом и едой: рожь сеял отец, а не бог, и не на. небе, а в поле. Картошку сажала бабка с ребятами на огороде. Убирали опять сами. При чем тут бог?
А когда среди зимы кончается свой хлеб, отец и другие бедняки тащатся с санками не к богу за хлебом, а к кулакам. А те дадут мешок, а в новину отдавай два. Или работай «за одолжение» чуть ли не все лето.
А после одного случая в Савкиной жизни бог и вовсе вышел у него из доверия: навсегда.
Так было дело…
Ушел отец зимой хлеб добывать. Как всегда. В доме хлеба — ни куска. Одна картошка. Тут бабка взяла да и заболела. Лежит пластом, ребят не узнает, по ночам лопочет невесть что. Печка нетоплена, есть нечего, ребята плачут с тоски и с голоду.
И решил тогда Савка свести свои счеты с богом: много Савкиных крестов на нем накопилось, так пускай же за них хоть бабку поднимет с постели. И принялся Савка молить об этом бога. Сколько он новых крестов накрестил!
Да не чета нынешним, а настоящих: с толком, с чувством, с расстановкой, вдавливая пальцы в лоб. Сколько хороших слов богу наговорил, все коленки поклонами отстукал. А бабка не встала… И хлеба ни корочки с неба не свалилось.
Так бы и померли они либо замерзли, кабы не соседка Анисья. Многодетная, бедная) сама с семьей жила впроголодь.
А узнала про их беду — пошла по деревне, хлеба до! была: по кусочкам насбирала. И печку топила каждый день, пока отец не пришел.
А бабка только к весне встала…
Совсем пропали было.
Обиделся тогда Савка на бога и решил: может, богу и есть какая польза от Савкиных крестов, а Савке — никакой. И теперь он крестится только для бабки: чтоб по затылку не щелкала…
