Когда Риваса брали в партизанские походы, он не мог долго идти и ему приходилось ехать в повозке. И тогда он избегал смотреть на товарищей, резче становились складки вокруг его рта, он сторонился разговоров даже со своими друзьями.
Бригада росла с каждым днем: одни прибывали из окрестных деревень, приходили бойцы, оказавшиеся в тылу врага, других перебрасывали с Большой земли.
— Что будем с тобой делать? — спросил однажды Риваса товарищ Стехов. Испанец, не зная, что ответить, растерянно пожал плечами, хотя давно боялся услышать подобный вопрос.
— А что, если отправить тебя в Москву на самолете, который должен на днях прилететь?
— Ну что ж… — ответил Хесус, покраснев. — Как вы прикажете…
— Ладно, так и сделаем! Ты никому пока не говори, а сам будь готов.
Ривас никогда не думал, что его партизанская жизнь окажется такой короткой, и это обидело его до глубины души.
В один из июньских дней 1942 года Николай Иванович Кузнецов вернулся из разведки с тревожной вестью: немцы готовились нанести серьезный удар по партизанской бригаде. Только что на станцию Будки-Свидовичи прибыл состав из восьми вагонов с тремястами фрицами, которые завтра должны были напасть на партизан.
Полковник Медведев, опытный и смелый командир, сформировал отряд из тридцати человек. Тридцать против трехсот!
Бойцы отряда шли к станции всю ночь. По пути на соснах и елях делали зарубки, иногда останавливались, прислушиваясь.
— До станции осталось два километра, — сообщил Медведев бойцам. Сейчас мы разобьемся по двое, и каждая пара бойцов займет свою позицию вдоль станции.
На схеме, сделанной от руки, были указаны места, которые следовало занять каждой паре бойцов для атаки. Поезд с немцами стоял в тупике.
Партизаны ползком подобрались к эшелону. Начинался рассвет. Уже можно было различить, как двое фашистов — часовые — с собаками на поводке прохаживались вдоль вагонов. Они шагали друг другу навстречу, а потом расходились. Партизаны ждали сигнала атаки. Томительно тянулись последние секунды. Руки крепко сжимали автоматы. Кто-то неосторожно шевельнулся в кустах, и находившаяся поблизости собака немецкого часового замерла на месте. Немец впился глазами в те кусты, откуда послышался шорох. Яростный лай собаки сливается с резким стуком двери вокзала, И в то же мгновенье партизаны открывают огонь из автоматов по эшелону. Из вагонов выскакивают фрицы с автоматами в руках, некоторые раздеты. Однако их попытка отразить атаку партизан окончилась полным провалом: партизаны перебили фашистов, выскочивших из вагонов. И только один вагон оставался закрытым. Испанский летчик Бланко, подбежав к вагону, начал стучать в дверь:
