Та вспышка на пляже — особенно принимая во внимание, как хорошо она все годы Майкловой болезни скрывала всю свою боль и гнев, — была совершенно неожиданной и совершенно на нее непохожей. В этом смысле Бэби целиком и полностью права.
Мег всегда отличалась недюжинной силой. Она вполне могла бы стать пловчихой, если бы пожелала. Плавание — единственный спорт, каким она, по-моему, когда-либо занималась, — но и он не пробуждал в ней азарта; ей никогда не хотелось побеждать, выигрывая секунды. Только — выигрывая дистанцию. Дальше, но не быстрее! — вот подходящий для нее девиз. В последнее время ее физические силы скорее возросли, чем уменьшились, благодаря уходу за Майклом. Она брала его на руки, сажала в кресло и вынимала оттуда, возила это кресло всюду, где они побывали за эти пять горьких лет. Плечи Мег, запястья, ладони явственно и пугающе говорили о том, какую страшноватую силу она приобрела. И о том, с какой нежной сдержанностью ее использовала. Майкл похож на высохшего, изголодавшегося ребенка, а сейчас, когда близок конец, едва ли не на зверька, ужасно обезображенный — кожа да кости, седой, прозрачный. Сила и нежность, которые требуются, чтобы поднять это существо и смягчить его страшную боль, — вот что в первую очередь сообщает Мег жутковатый и противоречивый ореол невероятного спокойствия.
Мы поднялись по ступенькам.
Свернули направо и пошли к сетчатой двери бара. А когда открыли ее, я замерла на пороге, не в силах шагнуть внутрь.
Там сидел доктор Чилкотт. С Арабеллой Барри. И с Люси Грин.
89. Я так тесно сосуществовала с призраком доктора Чилкотта, витающим на этих страницах, что у меня даже мысли не мелькнуло, что Мег, не в пример мне, вовсе не изумится его присутствию. При виде Чилкотта для меня было совершенно естественно отвернуться, и я не могла понять, почему Мег продолжает идти к стойке. Секунд через пятнадцать, опомнившись, я последовала за ней.
Будь здесь хотя бы побольше народу. Вот бы все-все именно сейчас надумали отметить появление айсберга и десятки людей — причем желательно незнакомых! — устремились в бар, чтобы нам пришлось пробиваться сквозь толпу. Но нет. Три столика из дюжины пустовали, и Мег направилась прямиком к ближайшему от Таддеуса Чилкотта, Люси Грин и Арабеллы.
К счастью, голос вернулся ко мне прежде, чем она села.
— Давай сядем вот здесь, — сказала я, усаживаясь в кресло ближе к террасе. — Если подует хотя бы легкий ветерок, мы сразу его почувствуем, через окно.
