Спокойно. Спокойно.
88. Мег молчала, и в конце концов я не выдержала.
— Ты правда хочешь выпить?
— Да. Большой, высокий стакан двойной «кровавой Мэри», а на закуску соленый арахис. Посмотри на меня, Несс. Я вся взмокла. Наверняка не меньше фунта соли потеряла!
Она остановилась посреди лужайки, на полпути от пендлтоновского пандуса к ступенькам террасы, и широко раскинула руки, показывая мне, как она изменилась. Но я никаких перемен не заметила. Все та же Мег, сильная, полная жизни.
— Ох и нахальный мальчишка! — рассмеялась она. — Набросился на старую, беззащитную женщину!
Я тоже засмеялась, думая: слышала бы тебя Бэби! Мег из тех, о ком принято говорить «здоров как лошадь». И всегда была такой. Крупная, высокая, она гордилась своей статью и никогда не пыталась ее маскировать. Летом 1938-го, еще в бытность свою Маргерит Макей, она разом покорила сердца всех парней и мужчин в «АС», появившись на пляже в олимпийском купальнике безупречного покроя. Не останавливаясь, прошла по воде на глубину (прилив только-только начинался), провожаемая всеми взглядами и всеми мужчинами.
Тем летом ей исполнилось восемнадцать — мне тогда было почти тринадцать, и я видела в ней образец настоящей женщины. Главное, она всегда оставалась самою собой. И ее абсолютно не интересовало, сколько голов она вскружила. (Хотя знала, что вскружила!) Ходила себе независимая, беспечная, хозяйка роскошного тела, и сохранила эту беспечность по сей день, а ее волосы и кожа непререкаемо свидетельствовали об отличном здоровье. Будь на месте Мег любая другая женщина, все бы с ума посходили от зависти. Но ничто в характере Мег и в ее поступках никогда не возбуждало ни зависти, ни недоброжелательства. Единственный изъян, который мне вспоминается — да-да, вспоминается очень отчетливо, — это раздражающая уверенность в собственном предназначении. Прежде чем покинуть этот мир, она непременно излечит его от многих недугов! О, чего она только не достигнет с ее-то талантом!
От природы она обладала огромными способностями к науке. И в свое время они снискали ей несколько грантов — в Гарварде, в Йейле, в Кембридже и в Тюбингене. (Она проучилась год в Йейле, а затем отправилась в Тюбинген. Оттого-то война и застала ее в Германии. Для нее, канадки, война началась в сентябре 1939-го. Но это совсем другая история.)
По сию пору Мег сохранила врожденное актерское чутье, подсказывающее, как надо двигаться и как себя держать. Я не имею в виду броскость. Совсем наоборот. В толпе она выделяется благодаря спокойствию. Но временами в спокойствии чувствуется близость бури. Что-то всегда утаивается. Вчера я бы сказала — что-то примечательное. Просто примечательное. Сегодня — сейчас, когда пишу, — я скажу иначе:
