Гудериан напомнил мне о его недавнем предложении. Я опять ответил отказом служить в гитлеровской армии. Тогда Гудериан ехидно улыбнулся и спросил: «Что же в таком случае нам с вами делать? Чего же вы хотите?» Я молчал. И в разговор вступил Фурман. «Может, вы хотите быть на стороне Красной Армии?» – спросил он. «Да, хочу», – ответил я. «Это можно сделать, – заявил Фурман, – только и на той стороне вам придется работать на господина Гудериана». Я ответил: «Нет, этого не будет». После такого ответа Фурман с разрешения Гудериана ушел. А Гудериан снова стал меня убеждать в ошибочности принимаемых мной решений. Он говорил, что война выиграна Германией и я, не соглашаясь с их предложениями, лишаю себя благ, которые мог бы получить после войны. Следовательно, не думаю о своем будущем.
Я молчал, в полемику с ним не вступал. Тогда он вызвал адъютанта и меня снова проводили на квартиру.
Прошло ещё недели две. Штаб Гудериана уже выбыл из Конотопа, а я под охраной продолжал жить у «заботливой» хозяйки. Затем в Конотоп дошли слухи, что гитлеровцы взяли Харьков. И дня через три за мной пришла легковая автомашина с двумя сопровождающими. Ехали мы часов шесть молча. Вечером оказались в городе Севск Брянской области. На ночлег меня определили в школу. А утром я вновь был принят Гудерианом. Он очень спешил, но снова спросил меня о моем решении. И я снова ответил отказом. Тогда Гудериан сказал, что он понимает меня и по отношению ко мне, как старому знакомому, сделает гуманный шаг. Он не будет передавать меня в гестапо, а отпустит из плена с единственным условием: не возвращаться в расположение советских войск, а остаться на жительство где-нибудь на занятой немцами территории. И сам же назвал такое место – Харьков. Он сказал, что на харьковских заводах будут ремонтироваться танки, а возможно, и производиться новые. Если я соглашусь, то он отдаст распоряжение предоставить мне там «большую работу». Я ответил, что «большой работы» принять не готов. И было бы лучше, если бы мне разрешили выехать под Харьков, на станцию Мерефа, Жить там у моего хорошего знакомого и работать слесарем. Гудериан спросил: «Кто этот знакомый?» Я назвал Григория Федотовича Котько – дальнего родственника моей бывшей жены. Гудериан что-то записал и сказал, что я получу ответ дней через пять. Но я его получил уже через два дня. Мне разрешили выехать в Мерефу, выдали аусвайс, обязали по прибытии туда в двухсуточный срок зарегистрироваться в комендатуре города.
