— Может, каннибалы? — с сомнением спросил Борис, глядя на освежеванный череп.
— Вряд ли. Они бы сожрали все. И уж во всяком случае, начали бы не с головы. Нет, тут другое. Это не остаток пиршества. Скорее, это послание.
— Какое еще послание? Кому?
— Хэдам. Это послание и знак устрашения.
Борис покачал головой. Неизвестно, как там насчет хэдов. А вот лично его подвешенное на дереве безголовое тело и череп, с которого сняли кожу, устрашали весьма и весьма. Не хотелось бы оказаться поблизости, когда труп обнаружат хэдхантеры.
Впрочем, и с теми, кто это устроил, встречаться тоже особой охоты не было.
— Теперь понятно, почему хэды так возбудились и устраивают облавы на заброшенных хуторах, — задумчиво проговорила Наташка, — Если у них стали пропадать люди и начали появляться такие вот знаки, пятнистые, конечно же, должны были зашевелиться.
Сзади хрустнула ветка. Борис резко обернулся, готовясь к драке. Наташка тоже среагировала молниеносно. Выхватила нож.
Только им это не помогло.
Из-за кустов вылетело два небольших, но увесистых булыжника. Первый больно ударил Бориса в грудь и сбил его с ног. Второй попал точнехонько в чернявую Наташкину голову.
Борис услышал неприятный глухой стук. Наташка, охнув, осела на землю. Упала лицом вниз, широко раскинув руки, словно обнимая сочную траву. В черных волосах влажно блеснула кровь. Наташка не шевелилась.
Убили? Вырубили? Какой гад?!
Превозмогая боль в груди, Борис перекатился за трухлявое бревно. Хоть какое-то укрытие от каменных снарядов…
А ухмыляющиеся «гады» уже выходили из кустов. Дикие. Двое. Джинсы, майки… Одежда грязная настолько, что маскирует не хуже камуфляжа. На поясе у каждого — по длинному ремню с утолщением посередине. «Пращи», — догадался Борис. Вот из чего были выпущены камешки! Еще он успел заметить мешочки с запасом камней.
Дикие шли добивать жертву, спрятавшуюся за бревном.
В руках у одного — того, кто пошире в плечах, покрупнее и идет первым, — устрашающего вида тесак. Что-то среднее между разделочным ножом и мачете. Незнакомец вызывал стойкую ассоциацию с мясником, вышедшим из-за прилавка прогуляться со своим рабочим инструментом. «Мясник» — так и окрестил его про себя Борис.
Второй — тощий и долговязый — помахивает длинной цепочкой с тяжелой гайкой на конце. Конец цепи намотан на кулак подобно кастету.
Странно было видеть на лице второго дикаря круглые очочки, нацепленные на маленький нос. Стеклышки в них, правда, треснули, а сломанная правая дужка держалась на изоленте. Парень, похоже, страдал близорукостью. Однако это не помешало ему метнуть камешек из пращи.
