От оконной рамы отвалился кусочек известки. Она взяла его и покатала между пальцами.
— Твой Дар когда-нибудь ошибается? Или ты всегда знаешь наверняка?
В его вдохе послышался смешок.
— Я не всегда знаю наверняка. Дар все время меняется, все еще растет. Чувство материи довольно надежно, если только вокруг нет огромной толпы. Я чувствую, где люди и что делают. В том, что касается меня: ни разу не было, чтобы я чувствовал ложь, а мне не лгали, или ожидал удара, а его не было. Но порой я не знаю… чувствую что-то, но не знаю точно. Чувства других людей могут быть очень… сложными, их трудно понять.
Ей никогда не приходило в голову, что может быть трудно понять человека, даже читая его мысли.
— Сейчас я увереннее, чем раньше, — продолжал он. — В детстве я постоянно путался. Меня накрывали огромные волны энергии и ощущений, и чаще всего я в них тонул. Например, мне понадобилось немало времени, чтобы научиться различать важные мысли и не очень, просто мысли, которые забываются в следующие мгновение, и осознанные мысли-намерения. Я сильно продвинулся вперед, но иногда Дар по-прежнему подкидывает мне такое, что руки опускаются.
Это показалось ей странным и смешным. А она еще думала, что это ее Дар — стихийное бедствие! Рядом с Даром По он казался на редкость простым и понятным.
— Иногда с ним трудно справиться, — добавил он, — с моим Даром.
Катса полуобернулась к нему.
— Ты это сказал, потому что я об этом думала?
— Нет. Я это сказал, потому что сам об этом думал.
Она снова повернулась к окну.
— Я думала о том же. Примерно о том же.
— Ну, — заметил он, — полагаю, это чувство тебе понятно.
Катса снова вздохнула. Многое в его словах она и вправду могла понять, хотя не желала этого.
— Как близко тебе нужно находиться к человеку, чтобы его почувствовать?
— По-разному. К тому же, со временем все меняется.
— В каком смысле?
— Если я хорошо знаю человека, — объяснил он, — радиус будет больше. К незнакомцу придется подходить ближе. Вот сегодня я почувствовал, как ты подъехала к замку, почувствовал, когда влетела во двор и спрыгнула с лошади, ясно ощущал ярость, когда ты бежала к Раффину. Тебя я чувствую… сильнее, чем остальных.
За окном было уже намного темнее, чем в столовой, и Катса случайно заметила отражение По в оконном стекле. Теперь он опирался о стол, как ей представлялось сначала. Лицо, плечи, руки были печально опущены. Весь его облик дышал грустью: он был несчастен. Сначала По смотрел в пол, но потом поднял глаза и встретился в отражении с ее взглядом. Внезапно Катса снова почувствовала на глазах слезы и поспешила сказать первое, что пришло в голову:
