По оборачивал вокруг плеча повязку со льдом.
— Как? Имен у меня множество, выбирай любое.
Катса потянулась через стол, чтобы помочь ему плотнее затянуть повязку.
— По. Тебя все так называют?
— Меня так прозвали братьи, когда я был совсем маленький. В Лиониде есть такое дерево, дерево по. Осенью его листья становятся серебристыми и золотыми. Прозвище довольно очевидное.
Катса отломила себе хлеба и подумала, было ли это имя дано с любовью или это была попытка братьев оттолкнуть его, постоянно напоминая, что у него есть Дар. Она невольно улыбнулась, заметив, как торопливо он накладывает себе на тарелку гору хлеба, мяса, фруктов и сыра и начинает поглощать все это с такой же невероятной скоростью. Катса и сама могла съесть немало, но с По ей тягаться не приходилось.
— Каково это — иметь шесть старших братьев?
— Сомневаюсь, что у нас все так же, как у других, — задумчиво ответил он. — Рукопашный бой очень почитается в Лиониде. Все мои братья — отличные бойцы, но я, конечно, мог выстоять против них, даже когда был ребенком — и постепенно поборол их всех. Они всегда относились ко мне как к равному, даже к более чем равному.
— И ты дружен с ними всеми?
— О да, особенно с младшими.
Возможно, быть Одаренным бойцом легче, если ты мальчик и если у тебя на родине почитают рукопашный бой, или, может быть, Дар у По впервые проявился не при таких трагических обстоятельствах, как у нее. Быть может, если бы у Катсы было шесть старших братьев, у нее было бы шесть друзей.
Или просто в Лиониде все было иначе.
— Я слышала, лионидские замки стоят на вершинах таких высоких гор, что людей поднимают туда на канатах, — сказала она.
— Только в город моего отца поднимают на канатах, — ухмыльнулся По и, налив себе еще воды, снова сосредоточился на тарелке.
— И? — нетерпеливо спросила Катса. — Ты собираешься мне про них рассказать или нет?
— Катса. Твоему пониманию недоступно, что человек может хотеть есть после того, как ты избила его до полусмерти? Мне начинает казаться, что это часть твоей стратегии — не давать мне есть. Хочешь довести меня до обморока?
— Для лучшею бойца Лионида, — парировала она, — у тебя слишком нежная конституция.
Рассмеявшись, По отложил вилку.
— Ладно, ладно. Как такое описать? — он снова взял в руку вилку и начал рисовать ею в воздухе, рассказывая. — Город отца стоит на вершине огромной, высоченной каменной глыбы, горы, возвышающейся посреди равнины. К городу ведут три пути. Первый — дорога, выдолбленная в скале и обвившая ее широкой спиралью. Второй — лестница, которая вьется туда-сюда, пока не достигает вершины — это хороший путь, если ты силен, ловок и идешь пешком, но большинство тех, кто его выбрал, в конце концов выбиваются из сил и умоляют кого-нибудь на дороге их подвезти. Мы с братьями иногда бегаем по ней наперегонки.
