— Там, повыше, пусто, — сказал По. — В стволе — дупло. Ты сможешь туда залезть? Если я полезу первым, заберешься следом?
— Конечно. Давай, — сказала она, подставляя руки.
Он поставил одну ногу ей в ладони и подпрыгнул, и Катса подкинула его, как могла, высоко. Цепляясь руками и ногами за неровности коры, она поспешила вслед за ним.
— Не трогай эту ветку, — крикнул он сверху. — И эту тоже — она от ветерка отвалится.
По лез вверх, а она следовала за ним, выбирая ветки, за которые держался он. В какой-то момент он пропал из виду, но тут же из широкого дупла появились его руки. Он втянул ее внутрь, в пустое пространство, которое почувствовал, еще стоя на земле, и теперь они сидели в темноте, тяжело дыша, переплетя ноги в узком дупле.
— Мы в безопасности, пока что, — сообщил По. — До тех пор, пока они не придут искать нас с собаками.
Но зачем прятаться? Теперь, когда они остановились, непонятность всего того, что произошло, заколола в мозгу Катсы, словно стрелы всадников, что вонзались в деревья у них за спинами. Почему они прячутся, почему не сражаются? Чего боятся? Эта женщина тоже боялась. Женщина, похожая на лионидку. Ашен. Жена Лека была из Лионида, и ее звали Ашен — да, все сходится, ведь опечаленный человек назвал ее своей женой. Этот человек с повязкой на глазу и луком в руках — Лек.
Но разве это не стрела Лека убила Ашен? Катса никак не могла вспомнить точно, а когда попыталась представить себе этот момент, голова словно наполнилась туманом и падающим снегом.
Может быть, По вспомнит? Но По тоже вел себя так странно, он приказал ей застрелить Лека, который так горевал о своей жене. А потом попросил закрыть уши. Зачем ей закрывать уши?
То, чего она никак не могла вспомнить, снова вспыхнуло в сознании, но стоило ей потянуться к этой мысли, и она исчезла. Тогда Катса рассердилась на свое тугодумие, на свою глупость. У нее не получается ничего понять, потому что она слишком тупоголова.
Она посмотрела на По, который прислонился к стене дерева и невидящим взглядом уставился прямо перед собой. Его вид огорчил ее еще больше — лицо казалось изможденным, губы были плотно сжаты. Он устал, измучен, скорее всего, голоден. Он сказал что-то о собаках, и она знала эти глаза достаточно хорошо, чтобы разглядеть засевшую в них тень беспокойства.
«По, Пожалуйста, скажи, что случилось».
— Катса, — вздохнул он, потер лоб и посмотрел ей в лицо. — Помнишь наши разговоры о короле Леке, Катса? Что мы о нем решили раньше… до того, как встретили сегодня?
