— Катса, если ты просто откроешь мне свою мысль, я ее увижу — не важно, в каком она виде. Если ты хочешь, чтобы я знал, я узнаю.
Но что это значит — открыть ему мысль? Хотеть, чтобы он узнал? Она попробовала просто мысленно звать его, когда нужно было что-то сообщить. «По». А потом предоставляла ему самому находить нужную мысль.
Это, казалось, работало. Катса постоянно тренировалась и мысленно общаться с ним, и закрываться, и постепенно разум ее расслабился.
Однажды дождливым вечером, сидя у костра в самодельном шалаше из веток, она попросила разрешения посмотреть на его кольца. По протянул ей ладони, и Катса начала считать. На правой руке — шесть гладких золотых колец разной ширины. На левой — одно гладкое золотое, одно тонкое, с инкрустацией из серого камня по центральной линии, одно широкое и тяжелое, с сияющим остроконечным белым камнем — должно быть, это оно поцарапало ее тем вечером на стрельбище — и еще одно простое золотое, но все покрытое узором, в котором Катса узнала татуировку на руках По. Осененная догадкой, она спросила, не несут ли кольца какого-нибудь скрытого смысла.
— Да, — ответил он. — Все кольца лионидцев что-нибудь значат. Это, с гравировкой, — кольцо седьмого сына короля, кольцо моего замка и моего титула. Оно обозначает мое наследство.
«Значит, у всех твоих братьев разные кольца и разные знаки на руках?»
— Да.
Она коснулась пальцем большого, тяжелого кольца с граненым белым камнем. «Это кольцо короля».
— Да, это кольцо символизирует моего отца. А это, — сказал он, указан на тонкое кольцо с серой полосой, — мою маму. Гладкое — кольцо дедушки.
«Он никогда не был королем?»
— Королем был его старший брат. Когда тот умер, он мог бы править, если бы захотел. Но его сын, мой отец, был молод, крепок и решителен, и дедушка, тогда уже старый и слабый, передал власть сыну.
«А мать твоего отца и родители матери? У тебя есть кольца для них?»
— Нет. Они уже умерли. Я их никогда не видел.
Она взяла его правую руку. «А эти? На этой руке тебе для колец даже пальцев не хватает».
— Это кольца в честь моих братьев, — объяснил он. — По одному на каждого. Самое широкое — для старшего, самое тонкое — для младшего.
«Значит, все твои братья носят еще более тонкое кольцо в честь тебя?»
— Верно, и моя мама, и дедушка, и отец.
«Твое кольцо самое тонкое только потому, что ты младший?»
— Так принято, Катса. Но у них оно не такое, как остальные. В него вставлены крошечные камни, золотой и серебряный.
