Фанни умела читать его мысли.
– Как видите, он и в самом деле не слыхал о моем отце. Значит, мое вмешательство тоже пошло нам на пользу,- сказала она.
– Все равно вопросы задавать только с моего разрешения. Мы тут не в гостях, развлекаться разными пустяками не имеем права. Передайте ему, пусть теперь расскажет свою биографию. Предупредите, пусть говорит правду и только правду. Ложь усугубит его вину, а мы все равно доберемся до истины.
В голосе Иммермана послышалась явная угроза. При переводе его слов Фанни постаралась несколько смягчить эту угрозу.
Турханов слово в слово повторил ту легенду, которую в свое время продиктовал профессору Флемингу в госпитале. История Турханова произвела сильное впечатление на молодую девушку. «Настоящий приключенческий роман,- думала она. – Какая досада, что встретились мы с этим полковником в тюрьме, а не на, свободе…»
Шеф гестапо тоже выслушал рассказ Турханова не без внимания, но и не без скепсиса. Заметив, как его переводчица пришла в восторг от рассказа хефтлинга, он посмотрел на нее с нескрываемой насмешкой.
– И вы поверили ему? – спросил он.
– Как же не поверить! – возмутилась Фанни. – Не маленький же он, чтобы врать.
– Да, он не маленький, а вы вот, фройлен, совсем маленький ребенок. Он обманул нас. Впрочем, не обижайтесь, на его крючки попадались рыбки и покрупнее. Не давно он в течение целого месяца водил за нос нашего агента, а вместе с ним группу ротозеев, среди которых, к сожалению, были один профессор и несколько офицеров.
– Не может быть! – возмутилась девушка. – Вы клевещете на него.
Не без умысла затеял Иммерман этот спор. Ему хотелось еще и еще раз проверить, действительно ли Турханов не понимает по-немецки или только притворяется. Поэтому он внимательно следил за малейшими изменениями в выражении лица противника, но советский полковник был начеку: он не проявил ни малейшего интереса к их спору, а на лице его если и отражалось какое-либо чувство, то это было чувство безразличия и скуки.
– Хотите убедиться в обратном? – со злорадной ухмылкой спросил Иммерман у девушки. Та кивнула. – Тогда умерьте свой восторг и смотрите на него не как теленок на свою мамашу, а как удав на кролика. Переведите мой вопрос. Вы сказали, что в Варшаву прибыли второго октября. До этого в Польше никогда не бывали?
– Нет, не бывал,- спокойно ответил Турханов.
– Ду люгст, швайнкерл! [Врешь, вонючая свинья (нем.)] – заорал гестаповец, стукнув кулаком по столу.
