Как раз в это время без предупредительного стука раскрылась дверь, и в кабинет вошла стройная, миловидная девушка в форме офицера СД, весело улыбнулась, по-военному приложила руку к козырьку, после чего шутливо отрапортовала:
Герр штандартенфюрер! Прибыла без вашего приказания. Разрешите в знак признательности за вчерашний концерт обнять вас.
С этими словами она приблизилась к шефу и, продолжая улыбаться, подставила щеку для поцелуя.
«Только тебя недоставало!» – подумал Иммерман, но быстро встал и слегка П2икоснулся губами к ее щеке.
И тут его осенила блестящая, на его взгляд, идея. «Фанни – дочь профессора Вагнера. У нас она работает переводчицей. Если и услышит во время допроса о некоторых секретах нашей лаборатории, то вряд ли посмеет разгласить их, ибо этим самым наверняка погубит своего отца»,- подумал Иммерман и пригласил ее быть переводчицей при допросе Турханова.
– Нет, милый,- отрицательно покачала головой девушка. – Когда я согласилась работать у вас, то обязалась переводить только письменные материалы. Присутствовать на допросах живых людей не могу.
– Почему?
– Потому что от неприличной брани, которой следователи щедро осыпают допрашиваемых, у меня вянут уши.
– На сей раз допрашивать буду я, а не следователи. Даю вам честное слово не браниться, не оскорблять арестованного. Другие переводчики все заняты, а хефтлинга необходимо допросить не медля ни минуты. Христом-богом прошу, пожалуйста, выручайте, Фанни!
– Ну, хорошо. Пусть будет по-вашему. Скажите хоть, кого вы собираетесь допросить?
– Одного полковника. Хотя он и красный, но не бойтесь, говорят, пока не кусается.
С этими словами шеф гестапо написал несколько слов на каком-то бланке, подписал и передал адъютанту для исполнения.
– А теперь, милая Фанни, сядьте вон за тот столик и приготовьтесь исполнять обязанности переводчика. На всякий случай возьмите этот словарик,- протянул ей шеф немецко-русский словарь.
– Обойдемся без словаря,- отказалась девушка от протянутой книги. – Русский язык давно стал для меня вторым родным языком.
– Прошу прощения. Совсем забыл, что вы учились в Москве. Недаром все еще неравнодушны ко всему красному,- усмехнулся Иммерман, указывая глазами на ее рубиновый перстень.
Вошел адъютант. Он доложил, что хефтлинг 78901 доставлен под конвоем. Шеф приказал ввести его в кабинет и усадить на табуретку, поставленную в центре комнаты специально для арестантов.
Скоро появился и Турханов. Он был в наручниках. Бессонная ночь и события сегодняшнего утра не могли не отразиться на его облике Портила общее впечатление и полосатая тюремная форма. Но, несмотря ни на что, советский полковник сохранял свой обычный внушительный вид и держался с достоинством.
