На обед и ужин нас повели в столовую. Она тоже находилась в этом же здании. Кормили примерно так же, как солдат. Поели мы на славу.
Ночь прошла спокойно. После завтрака к нам зашел незнакомый мужчина в белом халате и в пенсне, он подозвал меня к себе не по личному номеру, как принято в лагере, а по имени и фамилии.
– Тебя вызывает сам профессор, – сообщил он, коверкая русский язык на немецкий лад. – Шагай со мной! Поживей!…
Мы вышли в коридор и на лифте поднялись на четвертый этаж. Человек в пенсне привел меня в богато обставленный просторный кабинет, в котором кроме письменного стола с мягкими креслами и книжного шкафа находились какие-то непонятные вещи – не то машины, не то приборы. На стене висел портрет Гитлера.
Скоро появился и сам хозяин кабинета. Это был мужчина лет пятидесяти, ростом с меня, с толстой, бычьей шеей. Дрожь пробрала меня, когда я увидел его зеленовато-серые глаза, которые неподвижно уставились на меня из-под густых мохнатых бровей, черных, как смоль.
– Русский? – спросил он меня. Я кивнул.
– Сибиряк?
– Родился и жил в Семипалатинске,- ответил я.
– Семипалатинск,- повторил он.- Это в Казахстане?
Я опять кивнул.
– Да, знаю. Силенки есть?
– Достаточно,- скромно ответил я.
– Проверим,- сказал он.- Садись.
Мы сели друг против друга, поставили правые локти на стол, сцепились пальцами и, напрягая все силы, попытались прижать руку противника к скатерти. Долго это не удавалось никому из нас. Потом я заметил, как он начал сердиться, и, боясь неприятностей с его стороны, сдался.
– Подходяще! – одобрительно закивал он головой.- Скажи, жить хочется?
Его холодный взор снова привел меня в трепет. Мне показалось, что смерть находится где-то совсем рядом. А умирать не хотелось, и я снова кивнул.
– Силачи мне нужны,- сказал он.- Если сделаешь все, что я хочу, то будешь жить как в раю. Но хорошенько запомни: если когда-нибудь хоть заикнешься о наших делах, тут же умрешь.
Я обещал держать язык за зубами. Тогда он нагрузил меня работой, да еще какой!…
Елфимов тяжко вздохнул. Говорил он тихо и монотонно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь при малейшем шорохе за дверью, а теперь перешел на шепот:
– Я думал: немцы меня используют на тяжелой работе, где требуется физическая сила, но я не стал ни землекопом, ни лесорубом, ни грузчиком. Слыхали вы когда-нибудь о таком мерзком животном, которого на бойне называют козлом-провокатором? Внешне он ничем не отличается от своих рогатых и бородатых сородичей, а делами – хуже и не придумаешь. Пользуясь тем, что козы и овцы имеют привычку всюду следовать за своим вожаком, люди приучили его заводить стадо за стадом в цех, где режут скот. Оказалось, немцы решили использовать меня в роли козла-провокатора при истреблении людей в лаборатории профессора Вагнера.
