Но любимым предметом рассуждений у Сократа были мифы, табу и запретные темы. Он их находил и в истории, и в культуре, и в науке – везде. Его послушать, так вся наша жизнь была клеткой из легенд и недомолвок, и все мы тратили большую часть жизни на укрепление ее прутьев.
– Вот ты, Рик, как думаешь, почему мы никогда не говорим на тему рождения?
– Какую тему? – не понял я.
– Рождения. Откуда люди берутся.
– Ну ты дал. А что об этом говорить? Берутся, и хорошо.
– Вот! Тебя тоже эти тормоза сдерживают.
– Да не тормоза, а банальный стыд. Естественное явление.
Жизнь дается человеку только один раз, но зато каким нелепым способом… [38]
– Ага, ага! Как же, естественное! Да ты просто не в состоянии думать на эту тему. Даже я, несмотря на многолетние практики… Это потому, что появление каждого нового человека – это вызов всем богам и вселенной. Оно содержит в себе тайну, которая в состоянии потрясти все устои, если ты сможешь ее постигнуть. К смерти это тоже относится, но в меньшей степени. Смерть, это всего лишь разрушение и утилизация. Всякая трансплантация, медицина, замена деталей – это уже почти обычное дело. Но тоже не лишенное флера таинственности. Даже секс у нас табуирован настолько лишь потому, что в сознании связан с рождением.
– Сократ, если мы сталкиваемся с этим каждый день, как мы можем этого не видеть?
– Ты когда-нибудь в "косынку" играл? На компьютере?
– Ну, играл.
– Ты заметил, что она иногда сходится сразу, а иногда не сходится по несколько дней?
Я растерялся. Честно говоря, я это считал проявлением мистическим, к тому же относящимся только ко мне.
– А все дело в том, – продолжал Сократ, – что когда ты не настроен на удачу, ты просто не видишь выигрышных ходов. Не можешь их видеть. Так же и с рождением.
– А как же специалисты?
– Какие?
– Ну, в этих родильных предприятиях. Там же кто-то работает. И в крематориях какие-то утилизаторы.
– Так то специалисты. У них вообще мозги вверх ногами, может быть. Вот даже все, что касается секса…
– Сократ! А, Сократ! Знаешь, как люди умирают?
– Ну?
– Их аисты уносят!, – и я заржал, как идиот.
– Ну вот, – вздохнул он, и всей своей фигурой изобразил скорбь о погрязшем во лжи человечестве.
* * *
Жрица или Ведунья становилась центром северо-западного угла. Другие мастера полуреальных ремесел предлагали товар смутный либо ненадежный, она же гарантировала конкретный результат.
Сутенер Любимчик Жека благодаря вновь обретенной славе несравненного любовника за короткий срок почти удвоил свою девичью армию. В один из дней он привел к своему пахану сразу двух девушек для знакомства. Старый пахан Валун не зря считался самой жуткой и серьезной фигурой на Пустоши – он все это воспринял с большим сомнением и недовольством, но от своего права первой ночи не отказался. Тем более что по любым понятиям придраться было не к чему.
