— Кстати, раз уж мы об этом заговорили, — не отставала она, — о чем ты думаешь, когда думаешь о женщине? И вообще, как ты с ними общаешься? Ни одна женщина здесь не бывает. Кроме мамы. Но тебя обычно нет дома, когда она приходит, к тому же ты трахаешь вовсе не ее. А где же ты их трахаешь?
Марк подавился минеральной водой.
Наконец он прокашлялся, вытер подбородок, отряхнул мокрый воротник рубашки.
— Беа! — воскликнул он. — Будь добра выражаться прилично!
Она сделала большие глаза.
— Интересно, а что неприличного в слове «трахать»? Это еще очень деликатный глагол для такого занятия!
Он попытался напустите на себя строгий вид.
— Беа! Ты сама не знаешь, что говоришь!
Она побледнела от негодования.
— Во-первых, не называй меня Беа! Терпеть не могу все эти уменьшительно-ласкательные клички. Они якобы нежные, а на самом деле снисходительные. Во-вторых, я прекрасно знаю, что говорю!
Он вдруг смутился и решил сменить тему: ему не хотелось проверять, насколько осведомлена Беатрис в этой области.
— Я не вожу сюда женщин из-за тебя. Чтобы тебя не беспокоить… Из уважения к тебе, понимаешь?
Она с серьезным видом кивнула.
— Это-то я понимаю, спасибо! Но, мне кажется, не только поэтому…
— А почему еще?
Она посмотрела на него с некоторым состраданием.
— Какой-то ты непонятливый сегодня! Это же просто, как мычание!
— Пожалуйста, не груби!
Беатрис вскочила, подбежала к книжному шкафу и вытащила толковый словарь.
— «Грубый, — ая, -ое…» Ну первое, второе, третье к делу не относятся… Вот, четвертое: «а) отличающийся отсутствием необходимого такта…» Ну уж это точно не я… «б) выражающий неуважение к кому-либо, неучтивый, допускающий неуместную фамильярность…»
Она положила словарь на ковер и взглянула на отца.
— Какая может быть между нами неуместная фамильярность, скажи, пожалуйста?
Он засмеялся, отпил глоток «Аполлинариса».
— Ну, твоя взяла.
— Я-то как раз считаю, что выражаю к тебе уважение, раз так с тобой говорю, — продолжала она. — Ты ведь не водишь телок в дом, не только чтобы меня не беспокоить, а потому что боишься!
Он посмотрел на нее ошарашенно.
— Ну-ка объясни, это любопытно!
— Они ведь у тебя все время меняются, правда? Вот ты и боишься показаться смешным: вдруг я подумаю, что ты не на высоте… Что же это за мужик? Денег куча, без конца что-то интересное изобретает, красив, молод… И не в состоянии надолго удержать при себе любовницу… Ты боишься, что я так подумаю, да?
Он ничего не ответил. Слова Беатрис постепенно проникали в его сознание, в глубь его существа.
