— Сергей Геннадиевич Нечаев, — начал он равнодушным тоном, — это русский революционер прошлого века… Молодой нигилист, соратник Бакунина…
— Прошлого века, Марру? — перебил его сбитый с толку патрон. — Какое это имеет к нам отношение?
«Самое прямое», — чуть было не ответил Марру, но вовремя удержался. Не у всех ведь жизнь складывается так, что приходится интересоваться Нечаевым.
В его жизнь Нечаев вошел благодаря Даниелю. Вошел буквально. Как современник, как живой человек, от которого нет покоя. И который постепенно начинает вас притягивать. Как притягивает порой идея зла.
Разумеется, Марру и до Даниеля знал, кто такой Нечаев. Он упоминается в любом серьезном курсе истории XIX века. Маркс подробно пишет о нем в одной из своих работ 1873 года, критикуя деятельность Бакунина в I Интернационале. Кстати, эта работа написана по-французски и называется «Альянс социалистической демократии и Международное Товарищество Рабочих». В переводе на немецкий заглавие звучит куда более резко: «Ein Complot gegen die Internationale Arbeiter-Assoziation»[16]. Но суть не в этом, главное, что Маркс посвятил часть упомянутой брошюры критике Нечаева, которого считал типичным псевдореволюционером, олицетворением разрушительного безумия терроризма и путчизма. Спустя много лет о нем написал Альбер Камю в «Бунтующем человеке». А потом были еще книга Вентури, письма и заметки Бакунина о молодом нигилисте, в которого Бакунин был на протяжении нескольких лет почти влюблен.
Через четыре года после исчезновения Даниеля, в 1978 году, комиссар Марру вновь вынужден был заняться Нечаевым в связи с делом Альдо Моро.
По поручению следственных органов Италии Марру разыскивал укрывшихся во Франции итальянцев, подозреваемых в причастности к похищению лидера христианских демократов. Роясь в материалах дела, Марру узнал, что незадолго до похищения Моро решил основательно изучить проблему политического терроризма. Для этого он составил список книг и поручил одному из своих секретарей заказать их.
Во главе списка значились «Бесы» Достоевского.
Роже Марру снял с полки роман. Хорошее издание с приложениями, где были напечатаны дневники Достоевского периода работы над романом.
Впервые Марру прочел «Бесов», когда ему было шестнадцать лет — самый подходящий для этого возраст. «Как открытие любви или моря, открытие Достоевского становится памятной вехой нашей жизни. Обычно это происходит в отрочестве: зрелость ищет и находит писателей более спокойных».
