Вильям Сэдлер налил два стакана вина и поставил один передо мной, прежде чем сесть на скамью напротив меня. Довольно бесцеремонно он смахнул книги в дальний угол стола, нимало не заботясь о том, что пара из них с глухим стуком шлепнулась на покрытый тростником пол. В свете свечей я разглядел мужчину, едва ли моложе меня, чисто выбритого, с тонким ртом. Так вот каков был будущий муж, человек, собиравшийся жениться на Саре Констант. Похож ли он был на жениха? Выглядел ли он самодовольным, встревоженным, опьяненным? Нет, хотя в нем и вправду сквозило какое-то довольство собой.
– Хорошая мысль убраться с улицы, когда там рыщут бульдоги, – сказал он.
– Я не видел никаких собак.
– Бульдоги – это те джентльмены с палками. Они следят за порядком здесь, проходясь палками по головам студентов.
– Как началась драка?
Я не думал, что Сэдлер мог рассказать мне это, но он заявил, что участвовал в ней с самого начала, и по частям выдал мне всю историю.
– Это все вина хозяина таверны. Он наглый парень. Мы с друзьями поспорили с ним насчет качества вина, что он нам дал. Оно было кислое. Не сравнить с тем, которое мы только что пили в «Медведе и митре».
Я живо представил себе компанию мертвецки пьяных, храбрых во хмелю, пошатывающихся студентов, прокладывающих себе путь из кабака в кабак.
– То есть весь город ополчился из-за того, что вам не понравилась выпивка?
– Это было не наше решение, – сказал Вильям Сэдлер. – Мы ее не начинали. Хотя для городских любого предлога хватит. По правде, господин Давенант сказал нам пару крепких слов. Нам было весело, а ему нет.
– Джон Давенант из «Таверны»?
– Вы уже знаете довольно, чтобы быть здесь студентом, Николас, если уже знакомы с городскими кабатчиками. А жену Давенанта вы случайно не знаете?
– Я видел ее недавно на улице.
– Лакомый кусочек.
– Она тоже была поводом для ссоры?
– Не совсем. Хотя кто-то из наших, возможно, отпустил несколько замечаний о Джейн Давенант, которые… э-э… не улучшили дела, – признал Сэдлер, приставив пальцы к вискам в виде рогов. – Но настоящей причиной свары было качество его вина, а не жены. Ха!
На моем лице, должно быть, отразилось недоверие, потому что Сэдлер, усмехнувшись, продолжил:
– Ладно, признаю, возможно, его разозлило то, как мы вернули ему его кислое пойло.
– И как же?
– Швырнув его назад вместе с посудиной. Но до кабатчика оно не долетело и приземлилось на пол, не причинив никому вреда.
Я попытался рассмеяться, хотя не очень усердно. Что-то в манере студента – какое-то надменное самодовольство – приводило меня в бешенство. Я поражался, что Сара Констант в нем нашла.
