– Что вы сделали? – спросила она.
– Как и вы, я вернулся в свою комнату на постоялом дворе, где мы остановились. Вернулся бегом, если быть честным. Никто не задавал мне вопросов, мои товарищи по большей части спали. Хотя я заснул не сразу.
– Вы никому не рассказали об этом потом?
– До этого момента – нет.
– Я рада.
– Что я никому не рассказал?
– Что я не одинока. Что вы тоже видели это.
– А старая женщина, про которую вы говорили, она умерла?
– О ее смерти сообщили в тот же день. Ее нашли в своей постели в обеденный час. Так что крик, который я слышала, должно быть…
Сьюзен не закончила свою фразу.
– У вас есть какие-нибудь предположения, что это была за тень?
– Нет. Но послушайте, я видела ее снова, и в этот раз поблизости от нашего дома.
В первый раз за время ее рассказа я почувствовал, что холодею.
– Однажды рано утром я выглянула из окна своей спальни – мне снова не спалось, не знаю, почему я в последнее время стала такой беспокойной и перестала спать, – и вдруг увидела ее, закутанную в черное, с птичьей головой, среди тисовых изгородей. Она была там одно мгновение, и я в ужасе отвернулась, а когда взглянула снова, она уже исчезла.
Я не спросил Сьюзен, что «она» делала среди тисовых изгородей, но мой вид, похоже, говорил сам за себя, потому что она продолжала:
– Позже, в тот же день, Сара получила посылку. В ней была глиняная фигурка, как игрушка.
– Подарок? Кто же послал его?
– Об отправителе ничего не было сказано. Сверток оставили у черного хода, написав на нем имя моей кузины.
– Что же такого ужасного в игрушечной фигурке?
– В ее животе торчала булавка.
Я уже слышал о таких попытках колдовского заклятия. Не так уж сложно не обращать на них внимания и приписывать их невежественным деревенским обитателям, но, вероятно, не тогда, когда они испытываются на вас.
– И как это подействовало на Сару?
– Сначала она сказала, что ее, видно, с кем-то спутали. Потом сказала, что человек, сделавший фигурку, должно быть, просто случайно оставил в ее животе булавку. А потом она слегла с болями в животе и лихорадкой. Кормилица Рут приготовила для нее снадобье из шафрана.
– Вы думаете, есть связь между фигурой в черном и этой игрушкой? И со смертью старой женщины?
– Не знаю, – ответила Сьюзен Констант. – Но похоже на то. Что еще я могу сделать?
Результат этих видений и происшествий был вполне ясен. Они превратили Сьюзен Констант в напуганную женщину, напуганную не столько за себя, сколько за Сару. Я не понимал, как все эти догадки и события могут быть связаны, но, очевидно, что-то было не в порядке в семействе Константов. Но не мог я понять и роль, которую мне было предназначено
