– Мы актеры, – сказал Абель, – из труппы «Слуги лорд-камергера», только что прибывшей в город. Я Абель Глейз.
– А я Николас Ревилл, к вашим услугам, мадам.
– Как, простите? – спросила она, потянув меня вниз. – Я глуха на левое ухо.
Я повторил свое имя громче и ближе к означенному уху, хотя, думаю, она была не столько заинтересована в моем имени, сколько хотела почувствовать мое дыхание на своей перепачканной щеке. Я стер бы грязь своим платком, но боялся, что этот жест будет неправильно истолкован такой зрелой матроной. Ужасно неправильно.
– Мой второй муж огрел меня по этому уху, – произнесла она. – Вот так я и оглохла.
– Нам жаль слышать это, – сказал Абель.
– А уж он-то как жалел, что сделал это, – усмехнулось наше чудовище. – Шесть часов не поднимался с пола, после того как я его отделала.
– У вас крепкая рука, госпожа, – сказал я.
Ее кулаки казались крохотными в окружавшей их плоти, настолько ее руки походили на окорока. Но я не сомневался, что при необходимости она могла пользоваться ими как молотками.
– Он уже умер, Хопкинс-то, – продолжала она. – И третий мой умер. Господин Рут. Всех я их проводила в могилу. Рут был лучшим – хотя, по правде, все они были не очень. Слова «муж» и «хороший» не сочетаются. Вы женаты?
– Увы, нет, – ответил Абель, любивший изображать безнадежно влюбленного.
– Пока нет, – сказал я.
– Ну и хорошо. Я бы больше не вышла замуж.
Прежде чем мы могли услышать больше о замужестве и ее мужьях, плохих или еще худших, в комнату вошел доктор Ферн с молодой женщиной по имени Сьюзен, а за ними другой мужчина. К моему смущению, в двери вдруг показался Шекспир. Я быстро объяснил ему положение вещей, пока те трое суетились вокруг госпожи Рут. Он вытащил меня в зал.
– Мы ввязались в это поневоле. А кто все эти люди? Вы знаете? – спросил я, решив, что если кто и должен быть знаком со всеми действующими лицами, то уж точно Вильям Шекспир, драматург. И он не разочаровал меня.
– Внушительная женщина по имени Рут – кормилица у Константов, бывшая кормилица, как мне сказали. Рут – подходящее имя для кормилицы[4] или сиделки, учитывая, как часто ей приходится иметь дело с растениями и травами.
– А молодая? – спросил я как бы между прочим.
– А молодая – это Сьюзен Констант.
– Та, что желает выйти замуж?
– Нет, то Сара Констант. А это ее кузина, кажется.
– О…
Тогда почему та женщина, внушительная кормилица, сказала, что ее послала мать Сьюзен?
– Ну а последний – это слуга или подмастерье Хью Ферна, прозывающийся Эндрю Пирман. Доволен, Ник?
