Как цинично отношусь к смерти. А как мне к ней ещё относиться? Многие были потеряны от моей руки, от других рук…И даже я потерялся. Хотя самое странное, что тогда мне больше ничего и не хотелось…
В конце концов я никому другому не обещал. Пусть шарахаются от меня. С какой стати я должен скрывать, что с другого мира? Это порок? Я же не считаю астральцев прокажёнными.
А может и считаю.
Ну пусть сгорит в огне низин. В последнее время начинаю двойственно смотреть на вещи.
Это порок?
Нет. Маскироваться не буду. Мало ли кто я? Как будто астральцам это больно надо. И всё-таки я их не особо люблю. Жителей Астрала. Странно, что жителей Кристалье по-иному назвать нельзя, а Астрала можно. Даже забавно.
Всё спят. Или не все?
Из кухни показывается Мария. Вполне бодрая и слегка сонная.
— Ты уже встал?
— А почему бы нет?
Она странно смотрит на меня и говорит:
— Ты вчера больше всех выпил. Однако не выглядишь, словно стаканы кубометрами хлебал.
— Ну не кубометрами, конечно… — отвечаю, — но да. Больше всех. Просто я не умею пьянеть.
— Ух ты. Повезло. Однако. Аллариан, тебе со многим повезло: ты мастерски уничтожаешь мертвецов, умеешь перемещаться между мирами и после весёлой посиделки у тебя не бывает тяжёлого утра. С чем же тебе ещё повезло?
— Ни с чем, — говорю ей правду, — это всё, что я умею.
— А воскреснуть? Это ли не повезло?
— Намекаешь, что я не человек?
— Это не я сказала, а ты.
— Думай, что хочешь. Говорю, что всё ты узнаешь.
— И как с тобой муж жил…
Так. Спокойно. Я же не тринадцатилетняя девочка чтобы завопить во весь голос? Меня это фраза задела. Спокойно.
— Жил. И нормально. И если тебе что-то не устраивает, извини, я не могу обратно лечь под землю.
— Но…не это имела ввиду, — она теряется. А меня это сильнее стало злить:
— Именно, это ты и имела ввиду. До моего возвращения ты жила спокойно и счастливо, стоило мне появиться, как всё перевернулось. Не так ли? Держу пари, что ты тайно мечтаешь о том, чтобы я сдох. Но извини, у меня есть ради кого жить.
С этими словами я хватаю куртку с шапкой и быстро спускаюсь по лестнице. Не люблю астральные штучки, вроде лифта.
И всё-таки к астральным изобретениям я отношусь так же, как и к аэйровийским.
Пускай сочтут за комплимент, ибо хоть и разрушительна была сия империя, но очень могущественна. И отрицать это глупо.
Как и глупо сердиться. Может боль в голове заменяется странной, необузданной и необоснованной злостью?
Нет. Злость, отнюдь, не от спиртного. А от вопросов, касающихся моих тайн. Вдвоём принимают меня за странного типа, которому всё безразлично. Пускай думают, что хотят.
