— Вас давно ждут…
Дальше опять потянулся переход, встретился еще один дозорный… Уже пошли стены, выложенные камнем. Еще одна дверь, теперь — выше, и Мокше не надо было нагибать голову, чтобы пройти через нее, и еще один дозорный.
Пахнуло теплом жилища. Здесь, в подвале княжеского дома, куда выходил подземный переход, было светло. Два круглых светильника из прозрачного стекла, которое лесовичей научили делать стеклодувы из страны Желтых Гор, освещали мрачноватое, сырое помещение голубым магическим огнем. Тут никого не было. Но Мокша знал, здесь надо подождать. Да и единственную, уводящую в дом дверь, так просто не откроешь. Хранитель княжеского дома, старый домовой Дундарий хорошо знал свое дело. Его затворы останавливали даже некоторых эльфов. Старый князь посмеивался, глядя на такой конфуз, и приговаривал:
— Ай да, Дундарий, лешачий сын, покажи ты им силушку росского слова!
Мокша вздрогнул от неожиданности, когда Схлоп вдруг пробубнил:
— Тьфу ты, нечисть!
— Кого это ты? — спросил Мокша, нехотя шевельнувшись уставшим от долгого пути телом.
— Да, Завейка сейчас как из угла-то глянет! — Схлопа аж всего передернуло. — Вот не свезло князю с дочкой!
Завея, старшая дочь князя, черноглазая красавица, вот уже десять лет как сидела взаперти в своих комнатах. В детстве на нее напал рукайя. Девчонка самовольничала часто, так было и в тот раз. Ушла без спросу в лес, и словно нарочно к болотам пошла. Ну, а там, известное дело… у рукайи руки длинные, как говорят лесовичи. Потом нашли ее, отбили у упыря, а поздно — попил он ее крови-то. Значит, и она теперь сродни рукайям, только дочь княжеская, вот и держат ее с тех пор под затвором Дундария. Прислуживала ей старая ведунья, гномица Агата. Неместных она была кровей, ее предки с западных земель пришли, и поэтому Агата с упырями умела управляться лихо. Только научилась Завея, оставаясь на месте под присмотром гномицы, в то же время блуждать тенью везде. Вот и сейчас, похоже, подсматривала, что за переполох в доме отца. А то, что дозорные уже наверняка доложили князю о приходе Мокши, сомнений быть не могло. Вездесущий Дундарий справно доставлял все весточки от них Светославу в любое время дня и ночи.
Схлоп, заметно скучая, прохаживался, из угла в угол, бубня что-то под нос, а Мокша, закрыв устало глаза, сидел на лавке, стоявшей вдоль стены, когда, наконец, дверь отворилась, и старый Дундарь ворчливо проговорил, появляясь из-за косяка:
