— Завуч и не думал ставить нам преграды, — сказал я, — и сын у него на войне. Напрасно только бегали за сторожем.
— Зачем же в таком случае он от нас бегал? — сказала мама.
— Ведь он же ничего не понял, — сказал я.
— Ах, верно, он глухой, — вспомнила мама, — и я забыла.
— Но мы ведь сначала не знали, что он глухой. Правда, мама? Если бы заранее об этом знали, ничего бы такого не случилось…
— Ах, я устала, — сказала мама, — я от всего устала. Конечно, получилось некрасиво.
Мы шли расстроенные, завернули на базар и забыли там ноты.
Сейчас же вернулись, но их уже на прилавке не оказалось.
Мы долго искали.
Мама плакала, если бы мама так сильно не плакала, я бы плакал сам.
Ведь это папины ноты.
Наша курица снесла яйцо.
Мы ходили по комнате и взбивали гоголь-моголь. Взбивали по очереди и пробовали по очереди. Взбивали и смотрели, не стало ли больше, но больше не становилось.
— Не хватит? — спрашивали.
Мама заглядывала в стакан и говорила:
— Мало.
— А сейчас?
— Крутите ещё.
У меня уже рука отваливалась, но я крутил. Стёрлись на ладонях номера хлебной очереди. Гоголь-моголь стал белый, но больше его не стало.
— Ешь, Боба. — Я дал ему стакан, подошёл к газетной горе, которая немного не доставала до потолка, потрогал листы и сказал: — Они должны нас выручить. Бумага сейчас дорогая. На некоторое время они нас здорово выручат.
— Дай-то бог, — сказала мама, — никогда не думала, что нас эта груда выручит.
Я сказал:
— Кем только не мечтал я быть, но разве собирался продавать на базаре газеты?
— Не жалей, — поспешно сказала мама, словно боясь, что я раздумаю нести их на базар.
— Купи мне на базаре пирожок, — сказал Боба.
— Какой? — спросил я.
— Большой.
— Ну, это понятно, а с какой начинкой?
— С любой, — сказал Боба.
— С какой бы ты хотел? Я продам газеты и куплю тебе пирожок с любой начинкой.
— Купи хоть без начинки, — сказал Боба.
Я сидел на полу, перевязывал пачку газет бечёвкой, а мама и Боба смотрели на меня. Любимые мои газеты. Долго они пролежали…
— Ну, вот и всё, — сказал я. — Зачем только я собирал их…
— Чтоб продать, — сказал Боба.
— А дальше что?
— Снова собрать, — сказал Боба. Просто у него всё выходило.
— Кое-что ведь ты отобрал, — утешала мама, — особенно важные сообщения остались…
Что она понимала в важных сообщениях? В каждом номере важные сообщения. Кто сочувствовал мне? Никто. Взвалил пачку на плечо, и мама с Бобой пожелали мне счастливого пути.
Знакомые на улице заинтересовались:
— Куда ты?
