— Но ведь она не является моей пациенткой!
— Тогда за шантаж, и за назойливые приставания, и за навязывание своих консультаций тому, кто об этом вовсе не просит! Должен же быть какой-то закон, защищающий невинных граждан от назойливых психоаналитиков!
— Право, Патриция, это слишком! — Мартин тихо рассмеялся. Окончательно разозлившись, девушка бросила трубку. Вот ведь невозможный человек!
Если с Ирен случится очередной приступ, если произойдет хоть что-нибудь, тогда берегитесь, мистер Марти" Сазерленд!
Две недели спустя Патриция сидела за завтраком и внимательно приглядывалась к матери. Каждый день она ожидала обнаружить и… если уж начистоту, искала симптомы стресса. Но не находила. Напротив, никогда не видела она Ирен такой оживленной.
— Мы всегда обедаем втроем, — рассказывала Ирен. — Сегодня мы опять пойдем в "Кофейное дерево". Очень славное заведение.
— И надо сказать, что оделась ты вполне ему под стать, — похвалила дочь, думая, как эффектно выглядит ее мать в бледно-лиловых брючках и таком же свитере. — Тебе очень к лицу этот цвет.
— Спасибо, милочка. В тот день, когда мы обедали с Кэтрин, я была в розовом. Собственно, Кэт — это та самая регистраторша, на чье место пришла я. Она такая внимательная и славная, все мне показала и объяснила и я купила ей очаровательный сувенирчик в ювелирном магазине. Ее муж служит в армии, и у нее есть браслет-талисман с подвесками из всех городов, где они побывали. Вот я и выбрала для нее подвеску в виде медведя, ведь медведь — символ Калифорнии!
— Как мило с твоей стороны! Уверена, что ей понравилось… Да, Ирен, я хочу сказать тебе, — начала Патриция, гадая, правильно ли выбрала время, — завтра я снова лечу в Нью-Йорк.
— Ну и славно. Арнетия и я подготовим все для бриджа. В этот раз у нас будет почетный гость!
Девушка испытала несказанное облегчение. Мать, похоже, ничуть не огорчается ее отъездом. И перемена эта свершилась в кратчайшие сроки — за какие-то две недели! Неужели Ирен уже почувствовала себя самостоятельной? Мартин сказал, что самостоятельность — именно то, что нужно ее матери. А она, Патриция, вспылила и… Почему она на него вечно злится?
Потому, что он самоуверенный осел с диктаторскими замашками! Или потому, что он всегда прав?
— Спасибо, Арнетия, — проговорила Патриция, когда домоправительница убрала грязные тарелки и подала фрукты.
— Извините, — проговорила Арнетия, протянув девушке листок бумаги. — Вы не просмотрите список продуктов? Может быть, нам нужно что-то еще? Я собиралась заехать на рынок после того, как отвезу на работу миссис Олтмен.
