Патриция подняла взгляд: в широко распахнутых зеленых глазах он прочел смятение и робкую, недоверчивую радость, но тут же девушка снова сосретодотачивась на блюде с сыром.
— Почему вы не перезвонили мне? — мягко спросил Мартин.
— Я не знала, что это вы звонили. Видите ли, Ирен… — Девушка замялась, затем решительно вскинула голову, и молодой человек понял, что она в который раз готова встать на защиту матери. — За последние дни мы едва обменялись несколькими словами. У меня очень много работы.
— Вам следует провести телефон к себе в комнату.
— Это не меняет дела. Просто я подыскала себе постоянную работу с десяти до шести в "У. Рэнк". Да вы наверняка знаете: огромный супермаркет в Стоктоне. Так что сами понимаете: выезжать приходится рано, а возвращаюсь я поздно…
— Почему?
— Потому что ехать туда почти час и…
— Я не о том. Я имею в виду, зачем вам постоянная работа?
И в самом деле, зачем человеку, создающему неповторимые шедевры, вроде того кружевного платья, работать от звонка до звонка.
— Странный вопрос. Да ведь у всех… — Патриция подняла взгляд на Мартина. — Вот, скажем; разве вы нигде не работаете, мистер Сазерленд?
— Ну — Мартин замялся, припомнив слова Шарон: "Ты не только наблюдаешь за людьми, ты к ним прислушиваешься. Ловишь каждое слово. А ведь от любителей пожаловаться на жизнь отбоя нет. Так что твоя книга под угрозой".
И он ответил девушке то, что говорил всем:
— Я вроде как в отпуске. Живу у сестры, пищу помаленьку.
— Да что вы говорите? — Она с интересом оглядела гостя, затем подхватила блюдо с сыром и понесла в гостиную.
— Расскажите о вашей новой работе, — попросил Мартин, забирая тарелку с печеньем и следуя за девушкой.
— Я подгоняю одежду по фигуре в…
— Что?! Недоумение в его голосе заставило Патрицию вздрогнуть. То он смеется и дразнит ее, а теперь вот смотрит так, словно она призналась в чем-то постыдном. — Что… что вы делаете? — переспросил он.
— Подгоняю одежду по фигуре. Ну, вы знаете, где удлинить, где надставить, где ушить рукав…
— Пат, столы до сих пор не расставлены, а уже почти семь! — В комнату впорхнула Ирен, прелестная и изящная, словно бабочка, в желтом полотняном костюмчике, пошитом для нее дочерью. — Ох Боже ты мой! Я так люблю, чтобы к приходу гостей все было готово… мистер Сазерленд, вы уже здесь!
— Я пришел пораньше, чтобы помочь вам. Где столы, миссис Олтмен?
Весело насвистывая, Мартин принес с верхнего этажа столы и стулья и расставил их согласно указаниям хозяйки дома. Он такой… такой уверенный, в согласии с миром и с самим собой, думала Патриция не без зависти, наблюдая за происходящим. Где бы он ни оказался, с кем бы ни свела его судьба, он чувствует себя спокойно и комфортно. Тогда, в ресторане, он непринужденно поздоровался, поговорил с нею так, будто знал ее всю жизнь. А сегодня расположился в кухне словно… словно друг дома Роберт. Нет, не так, как Роберт. В тот вечер в мастерской он поцеловал ее, и поцелуй этот обжег губы, оставив воспоминание, которое не изгладилось даже спустя неделю, Ирен не сказала, что он звонил. Вечно она все забывает впрочем, они с матерью и впрямь почти не виделись. Но теперь это не имеет значения. Он сказал: "Если быть до конца честным, я пришел повидать вас". Эти слова запали ей в душу.
