Старший лейтенант сознательно пошел на риск. Он стремился поскорее выявить огневые точки. Он отчетливо сознавал, что подставляет себя под пули. Но, приняв решение, он не привык от него отступать. Для него уже не существовало иных вариантов. Оставалось только одно — исполнять. А это значило — рисковать, заставить душманов обнаружить себя. Время спрессовалось, сжалось, как тугая пружина, и отсчет пошел на секунды. Бросая вертолет вниз, Гусаков надеялся, крепко надеялся на мастерство и, главное, меткость своего ведомого.
Внезапное появление гулко гудящей «шайтан-арбы», как называли вертолет афганцы, которая неожиданно прилетела из-за горы, вызвало переполох у моджахедов. Они стали торопливо палить со всех стволов по винтокрылой машине. Навстречу и в след вертолету понеслись струи раскаленного свинца.
Но Геннадий Гусаков и его экипаж были начеку. Отвечали выявленным целям огнем пулемета, скорострельной пушки и залпами неуправляемых ракет. А самое главное таилось в том, что командир, искусно лавируя над крышами и макушками деревьев, вел вертолет, над торопливо стреляющими душманами, не раз проверенным в бою «зигзагом», своеобразными рывками — вниз, в сторону и снова вперед, одновременно при этом меняя скорость.
Александр Беляк, упирался спиною в кресло и, подавляя вспыхнувшую где-то глубоко внутри неприятную дрожь, вызванную не страхом, а скорее опрометчиво-рискованным маневром Гусакова, с каким-то обостренным чувством злости, обстреливал неуправляемыми ракетами обнаруженные цели. А под ногами, нагнетая тревожные мысли, гулко стучали в броневую обшивку долетевшие автоматные пули, словно по железной крыше вразнобой били камнями. Она жалобно дрожала, не поддаваясь и сдерживая их яростный напор. «Очередь из крупнокалиберного пулемета броневая обшивка вряд ли выдержит», — мелькнула обжигающе-опасная мысль, и он ее тут же отбросил. Все происходило невероятно быстро. Вертолет, изрыгающий огонь, проносился над кишлаком. Александр всецело сосредоточился на выполнении своих боевых обязанностей, от командира ему передался тревожно-напряженный азарт рискованного полета. В составе экипажа Гусакова он впервые оказался в далеко не простой боевой обстановке и радовался, отмечая летное мастерство старшего лейтенанта.
Хромов, который понимал командира пары, как говорится, с полуслова, моментально отреагировал и ударил по выявленным огневым точкам душманов реактивными снарядами и ракетами. Всплески огня и дыма взметнулись над крышами и садами кишлака.
