ДИСКУРС ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
Советский дискурс — это дискурс интеллигенции, утратившей, согласно Федотову, свои корни и веру. Культ науки заменил для неё Бога. Обезличенный язык учёного заполнил пустоты, образовавшиеся после смерти русского дискурса. В советском дискурсе не было дна, конечной инстанции понимания, то есть не было, как говорил Гачев, "национального образа мира". И поэтому на языке советской философии нельзя было понимать. На нем можно было только симулировать. Советская философия — это событие языка, утратившего связь с неязыковой реальностью. Философ России перестал принадлежать России. Он стал транслятором идей европейской философии.
Русская философия умерла. На ее месте возникла история русской философии. Историки, как патологоанатомы, принялись изучать её труп. Результатом их труда стали путеводители по русской философии.
В результате нам теперь ближе Маркс, а не Булгаков, Фуко, а не Самарин, Хайдеггер, а не Флоренский. Соловьёв для нас — это теперь бесконечно далёкий безжизненный космос. Почему? Потому что первые — это те, к кому мы идем, а вторые — это те, от кого мы ушли. Между нами и русской религиозной философией нет ничего общего: ни предмета, ни понятийного языка, ни смысла. Но и в пространстве европейской философии мы не можем найти себе места, ибо не мы начинали тот разговор, который столетиями длит европейская философия. Так в пространстве современной философии образовался еще один разрыв. Мы не знаем, кто мы.
КТО МЫ?
Заимствуя термины европейской философии, мы не присутствуем в европейском метафизическом пространстве. Философы современной России оказались в двусмысленном положении. Посредством языка они соотносят себя с русским дискурсом. Но русская религиозная философия умерла. Поэтому в этом отношении у нас есть только язык и мёртвые мысли. Посредством немногих мыслей мы соотносим себя с европейской философией. Но для этих мыслей у нас нет языка. Европейские мысли на русском языке, как сарафан на корове. Нельзя удержать метафизическое мышление в языке, для этого непредназначенном. Поэтому философы современной России мечутся между языком без мыслей и мыслями без языка. И не знают, что им делать. Вернее, всё, что они делают, получается либо безъязыким, либо сплошным безмыслием. В этой ситуации нужно признать, что мы путники, заблудившие в лесу. За нами нет никакой интеллектуальной традиции. Мы всякий раз вступаем в беспредметный разговор с надеждой, что появится предмет разговора. И понимаем, что предмет разговора существует до разговора только в Европе. Ибо только в Европе есть мыслительные традиции. Мы безнадежные одиночки. У нас каждый сам за себя.
