— И болота еще не успело прихватить морозом, — совсем расстроился начштаба. — Ну–ка, донской казак, гони пошвыдче. Надо сегодня же в ночь двигать за Стоход.
И пока Саша Коженков нахлестывает отдохнувших лошадей, мы на ходу, среди мелькающих по бокам елей, бегущих наперегонки с березами и осинами, делимся своими впечатлениями.
— Политработа поставлена у них хорошо, — говорит Солдатенко. — В подразделениях тоже порядок. Живуть, як на казарменном положении.
— Придется тебе по ним равняться, комиссар, — подсмеивается начальник штаба.
— А что ж, правильно. Все, что полезно, переймем. Дело ясное, — соглашается Мыкола. — А по боевой и строевой части как, товарищи командиры? — вдруг ехидно подмаргивает он.
— По подрывному делу у нас тоже послабже будет, — признается Войцехович.
— Жалко, не захватили нашего инженера капитана Кальницкого, — сказал я. — Пускай бы тоже на практике поучился.
— Может быть, все же успеем послать его? — предложил Солдатенко.
— Ну, нет! Это уже упустили. Сегодня в ночь надо маршировать за Стоход.
— Мы же разведку еще не посылали? — спохватился Войцехович.
— Теперь тоже поздно.
— Так я же надеялся у федоровцев все разузнать и своих разведчиков послать только на перепроверку. А вот разведка–то у них оказалась слабовата. Даже за Стоходом не знают, что почем и какой противник. «Бандюки там», — говорят. А сколько, где и за какое место их лучше хватать — ни гу–гу. Так что погоняй, брат Коженков, погоняй. Надо будет за три — четыре часа до марша выслать своих хлопцев за Стоход.
И вдруг придержал рукой Коженкова:
— Стой. Шагом.
Резвый ход саней был сбавлен.
— Слушай, доктор. Или ты, Васек, — сказал начштаба юному подрывнику. — А то и оба. Скачите вперед. К конникам. Поднять эскадрон по тревоге. Ждать нас на западной околице села.
Через полминуты, как только ошметки талого снега полетели в кошеву саней и впереди замелькали хвосты низкорослых полесских лошадок, которым пришлось ходить под седлами фельдшера–диверсанта и его юного дружка, начштаба успокоенно вздохнул.
— Все–таки выиграем полчаса, — сказал он, поднял воротник и лег спиной к влажному, промозглому ветерку.
— Потерял сутки — сэкономишь полчаса, — съязвил Мыкола.
Ответа не последовало.
Посетовав на соседей, мы и сами начали разбираться в причинах, которые ограничили работу партизанской разведки только что оставленного соединения. Да и не только его. Там, где густо были расположены бандеровские банды, мелким группам партизан почти невозможно было работать. Хорошо зная местность, имея во всех селах свою агентуру и связь, бандиты ловко и безжалостно уничтожали наши мелкие группы. Кроме классовой ненависти, тут была еще и другая причина: стремление обзавестись новенькими советскими автоматами.
