— Вот это я понимаю… Все честь по чести. Чинно, благородно. Как и надлежит настоящим военным, — разглагольствовал тот самый высокий седобородый старик, который еще в Собычине норовил смыться со своими круторогими волами. — Теперь документы получим и — погоняй до дому.
— Назад порожняком быстро отмахаем…
— Напрямки через Высоцк, — поддакивали старику два инвалида — один на деревянной ноге, другой с пустым рукавом.
— А може, и через Сарны. Там уже, мабуть, Армия наша Червона.
— Нет, через Высоцк будет сподручней. Там Сабуров наступает. Мы с ним лично знакомы.
— Старшина, подтверждай: груз сдан — принят! Новые, уже пароконные, повозки оборудованы. Счастливо вам оставаться, добрые люди!
Получив справки, подводчики тут же подпарывали подкладки пиджаков и шапок, припрятывая полученные от нас справки.
— Это чтобы перейти спокойно через рубеж! Там еще можно встренуться с немцами и их прихвостнями.
Командиры провожали первую партию подводчиков до околицы. Федчук держался гоголем. Подходил к своим землякам. (Среди них оказались уже и подвыпившие.) Прощался. Передавал приветы, поклоны, наставления. Мы с удивлением наблюдали за ним, и я увидел своего помощника в каком–то новом свете. Это был народный вожак. Пусть вожак всего нескольких лесных деревушек, но вожак, признанный вожак!
— А мужик он у них, видать, авторитетный, — сказал мне Солдатенко.
— Что же такое авторитет, Мыкола? — спросил я у кандидата в комиссары.
Он задумался:
— Мабуть, щоб народ… уважал…
— И только?
Больше Мыкола ничего не добавил, но все поглядывал на меня испытующе.
Вернувшись в штаб, я сказал Войцеховичу:
— Ну, Васыль, теперь мы всерьез вышли на оперативный простор. До самого Западного Буга можно двигаться без остановки.
Видимо, и на меня действовало общее приподнятое настроение.
— Если уж на волах вырвались, то конями пойде–о–ом!
— Ход конем? Это как же понимать, товарищ командир? — спросил вдруг начальник штаба. — В смысле этих полицейских коней–кобылят или в смысле тактического хода… Как на шахматной доске…
— Поглядим дальше, Вася. Эту мысль обдумать надо. Как бы только не зарваться.
Снова и снова изучаем с Войцеховичем лежащую перед нами на карте местность. Зеленое море раскинулось до самой Вислы. Позади вытянулась Горынь. Впереди, с юга на север, пересекая наш маршрут, текут новые реки: километрах в ста западнее нас путаная кружевная вязь Стохода; еще сотня километров на запад — и там уже круто петляет, тоже стремясь на север, Западный Буг; южнее — Сан; севернее — мощная голубая лента многоводной Вислы. Все это рубежи боев начала первой мировой войны и позиционного гнилого отсиживания в окопах 1915–1916 годов. А к югу от нее в степной Волыни и в Галиция — гигантское поле трагического танкового сражения июня 1941 года.
