Комбат залился своим смешком:
— Хи–хи… Так дело же за приказом. Не от нас зависит. Будет приказ к маршу…
— Приказ, Петя, будет.
— Дней десять на подготовку и…
— Доложить о готовности к маршу завтра вечером, — приказал я.
Брайко даже обомлел от удивления, натянул поводья, отчего его верховой конь прижал уши.
— Вот это я понимаю! — сказал он с неподдельным восхищением. — Разрешите ехать выполнять, товарищ командир?
— Да поедем уж вместе. Через полчаса — час двигаю в Собычин…
В Собычине располагался штаб нашего соединения. А соединение было разбросано в радиусе до полусотни километров. Стояли гарнизонами — партизанский край.
Второго января, к вечеру, мы благополучно прибыли в Собычин. И сразу я закрутился в командирских делах. Замельтешила карусель встреч. Чтобы не оторваться от главного, решил прежде всего потолковать с начальником штаба Васей Войцеховичем. Он один пока должен был знать задачу во всей ее полноте.
— Не больше недели на подготовку… Немедленно давай займемся каждым батальоном. Распределяй оружие, боеприпасы.
— Самое сложное положение с транспортом, — задумчиво сказал Войцехович. — Не ожидали мы выхода в новый рейд.
— Придется, Вася, придержать твоих волов. До Горыни дотянем на них? А там уже добудем лошадок.
— Вообще–то, выход правильный. Но…
Войцехович замялся, и по озабоченному его лицу я заметил, что не один транспорт беспокоит начштаба. За время выхода из Карпат, прошагав вместе без малого тысячу километров, мы научились понимать один другого с полуслова.
— Что же еще? Говори!
— Уполномоченный, — процедил сквозь зубы начштаба и выругался. Это случалось с ним редко. — Черт его принес к нам перед самым рейдом.
— Это который?
— Да тот самый, полковник Соколенко–Мартынчук.
— Ба! Неужели тот самый? — Я о нем уже и позабыл. Ходил он в оперативных начальниках. Может быть, и знал военное ремесло, но во взаимоотношениях его с партизанскими командирами всегда веяло какой–то фальшью. То лебезил, то бравировал, разыгрывая из себя лихого «братишку», что явно устарело и совсем «не работало» в года Отечественной войны. И охотно создавал «дела», раздувая мелкие промахи или ковыряясь в не очень устроенной личной жизни партизанских командиров.
Как–то еще перед походом на Карпаты зашел о нем разговор.
— Що ты от него хочешь? Может, у него натура такая? — сказал тогда начштаба Базьша.
— Нет, тут совсем другое — зависть. Аж пищит, но лезет в генералы, — засмеялся Михаил Иванович Павловский, наш бессменный помпохоз.
