Гвинет почувствовала, что начинает воспламеняться. Как жаль, что она убрала пистолет, но не доставать же его теперь.
Морнингхолл стоял все так же, опершись о спинку кровати и пронзительно глядя на нее. Не шевелясь и не говоря ни слова.
Она смело встретила его взгляд, демонстрируя всем своим видом, что ему ее не запугать.
Наконец Морнингхолл, выпрямившись, направился к своей гостье. У Гвинет оборвалось сердце. Он подошел к самому стулу, где она сидела, и с недоброй улыбкой уставился на ее губы. Затем с какой-то вкрадчивой зловещей грацией обошел стул вокруг — видимо, имея в виду одну лишь цель — вывести ее из равновесия. Гвинет не пошевелилась. Он стоял у нее за спиной, его пальцы касались спинки стула, находясь где-то совсем рядом с ее затылком. Она замерла. Маркиз двинулся дальше, не спуская с нее взгляда, явно дразня и провоцируя ее, наконец он остановился, опершись обеими руками на подлокотники и сделав ее как бы своей пленницей — его дьявольские глаза оказались совсем рядом.
— Вы хотите, значит, осмотреть судно?
Гвинет бесстрашно глянула в демонические глубины его глаз.
— Да. Не понимаю, почему об этом нужно так долго говорить.
Он еще ниже склонился над ней.
— Я не касаюсь того, что происходит на судне, за этими дверьми. Это работа Фойла. Возможно, он вам поможет.
— Возможно, и поможет. Но я бы хотела, чтобы сопровождали меня вы.
Он слегка выпрямился, и солнечный луч коснулся его пышных волос. На его губах заиграла та же пугающая улыбка. Гвинет ощущала исходящий от него жар, видела его гнев, и ее ноги готовы были сами пуститься в бегство. Но она вжала их в пол и крепко вцепилась в ручку зонтика.
Он заметил ее страх, и улыбка его стала откровенно злорадной.
— А это почему? — вкрадчиво спросил он, снова наклонясь над ней.
— Вы сами сказали, что вас не касается то, что происходит на судне. Наверное, пришла пора вам наконец лицезреть те ужасные условия, в которых вынуждены жить заключенные.
Дьявольские глаза Морнингхолла сверкнули.
— Мне наплевать на те условия, в которых они вынуждены жить. Они сами стелили себе постель, пусть сами и спят в ней.
— Вы презираете людей лишь за то, что они сражались на другой стороне и, к несчастью для них, попали в «нежные руки» королевского флота? — зло бросила Гвинет.
Он наклонился к ней так близко, что она ощутила на своем лице тепло его дыхания, всего его могучего тела.
— Я не напрашивался на то, чтобы меня назначили командиром плавучей тюрьмы. Мне не нравится быть командиром плавучей тюрьмы. И мне не нравитесь вы, леди Симмз. Честно говоря, в настоящий момент у меня нет иного, более острого желания, чем швырнуть вас на кровать и поступить с вами так, как вы того заслужили. И если вы будете и дальше дразнить и раздражать меня, вы разбудите во мне зверя.
