Полдень XXI век, 2010 №11 | страница 62
Я должен был предсказывать будущее. Ведь я уже прожил жизнь и знаю, что произошло за те полвека, которые были мне отведены. Полвека сбывающихся предсказаний — это должно повлиять на людей. Таким образом моя цель — стать известным и овладеть общественным мнением. Я должен был стать пророком и говорить людям о будущем.
Я дал согласие, ибо не мог этого не сделать. Меня реанимировали именно ради этого, и больше я никому не нужен в 2522 году.
Так я впервые пошел по этому коридору, по которому иду сейчас. В душе бурлила дикая радость… Нет ничего прекраснее того момента, когда явь совпадает с воспоминаниями.
А потом я попал в комнату перемещения во времени, на которой и закончилось мое пространственное перемещение по миру 2522 года. Оттуда началось путешествие временное. Мне сказали, что постараются переместить меня в мой ранний, но сознательный возраст. Еще мне сказали, что невозможно переместить человека в точную дату, потому что дата — это условность. Но можно отправить человека в какой-нибудь его возраст, трудно угадать в какую именно дату я попаду, да и какой именно датой можно ознаменовать начало «раннего, но сознательного возраста»?
Путешествие во времени похоже на эвтаназию: тебя кладут на кровать и делают укол, от которого все темнеет и…
Звенит будильник.
В первый раз я проснулся и нашел себя в своей собственной комнате… В детской комнате. Я снова стал школьником… Потом, когда я поступлю в университет, я потеряю возможность называть комнаты, в которых буду жить, своими: всю оставшуюся жизнь мне придется доживать на съемной жилплощади. В ванной я подошел к зеркалу, увидел себя и заплакал. Вы бы удержались?
Признаюсь, я поступил глупо, когда задал эти вопросы родителям: «Какой сейчас год?»; «В каком я классе?» и т. д. Только потом, в следующие возвращения, я понял, что проще посмотреть на календарь и в дневник…
Пятидесятилетний мальчик…
В школе я чувствовал себя педофилом… Я не был ребенком, а мои сверстники были. При встрече можно было получить чем-нибудь по голове или по заднице, на переменах они прятались, для того чтобы покурить, на уроках боялись взгляда учителя. Очень трудно снова стать ребенком, прожив перед этим полвека.
Ни хрена у меня не получилось. Прости, Смитти. Когда впервые вы отмотали мою жизнь назад, я честно пытался выполнить возложенную на меня миссию… Я попал в восьмой класс и понял, что напрочь забыл, что значит быть восьмиклассником. Это и есть так называемый «ранний, но сознательный возраст», так ведь, Смит?
