— совокупности отдельных поселков и усадеб — то, что называлось концом в Новгородской земле еще в XV в.: группа нескольких деревень, объединенных в административное целое.
Например, раскопками обнаружено, что Неревской конец образовался из —
— двух первоначальных поселков, которые лишь по мере своего расширения слились со временем в одну улицу. До этого их разделял пустырь, постепенно застроенный с обеих сторон. [395]
В общем, не было города, которым якобы так долго управляли предки Гостомысла и куда мог быть вызван его внук-ободрит.
Может, были другие города, годные на звание Великого? Нет, и тут остается только с сожалением пожать плечами. В древности в Новгородской земле хоть какими-то городами можно было назвать лишь Ладогу и Старую Руссу. При известном великодушии сюда же можно отнести крепость около урочища Любша и Рюриково городище. Но Старая Русса сильно моложе Новгорода (первое упоминание о ней в летописях относится к 1167 году). Рюриково городище, судя по результатам раскопок, — не более чем торгово-перевалочный пункт. А самый древний и самый «великий» из всех — Ладога — и в X веке был городком площадью всего в 6–8 га. По оптимистичным оценкам. По пессимистичным — площадь города не превышала 2–4 га.
Но и без этого Ладогу, как и Любшу, к указанной легенде пристегнуть сложно. Во-первых, возникла она —
— в балто-финской и саамской среде.
А во-вторых, благодаря хорошо сохранившимся остаткам деревьев хронология Ладоги ясна едва ли не с точностью до года. Дата ее основания — 750 е годы. Археологи иной раз даже уточняют — 753 й. Дендрохронология позволяет.
При этом культурный облик первопоселенцев Ладоги характерен следующими вещами:
Овальная скорлупообразная фибула, языковидное кресало, колесовидные бляшки, фрагмент железной гривны из перевитого дрота, фризские костяные гребни, бронзовое навершие с изображением Одина, наконец, т. н. «клад» инструментов.
Все это —
— находит аналогии в североевропейском круге древностей.
Иными словами, Ладогу на землях финских племен основали… скандинавы!
Славяне же здесь появляются лишь два десятилетия спустя. И весьма драматичным образом:
Смена построек I яруса постройками II яруса связана с появлением в нижнем течении Волхова новой группы населения. Изменение домостроительных традиций и планиграфии застройки, прекращение работы кузнечно-ювелирной мастерской, выпадение и не изъятие «клада» инструментов подчеркивают отсутствие преемственности в жизни поселения на этом этапе. По всей вероятности, не позднее рубежа 760–770 х гг. скандинавская колония прекратила существование в связи с продвижением в Нижнее Поволховье носителей культурных традиций лесной зоны Восточной Европы.
