— Илирия. Помнишь? Перед смертью ты сказала мне, что твоя мечта все же исполнилась, что ты познала с тем Дамианом настоящую любовь, ту о которой ты мечтала еще маленькой девочкой. Помнишь, ведь это успокаивало тебя. А что я тебе ответил? Что ничего у тебя в нутрии не осталось, кроме той тьмы, что поглотило твое сердце. Кроме той правды, что разведает его. Я сказал тебе, что б ты открыла свои прекрасные глаза, что б ты увидела камеру смертников и сою одинокую тень на стене. Что б ты поняла, что твоя любовь ничего не стоила. Что та жизнь, которую ты ощущала в его поцелуе — ничего не стоит. Ты помнишь, как я повернул твое лицо в сторону окна, из которого были видно серое солнце. Наверно после этого диалога ты решила спасти свою душу? Ну так как? Припомнила. Просто знай, теперь ты никогда больше не взлетишь свободной птичкой к тому серому солнцу.
Марек засмеялся. Сначала мне стало жутко, а потом в голове почему-то пробежали мысли о проваленных зачетах, о обуви, что надо забрать из ремонта. Стало как-то спокойно, а потом все стало происходить будто и не со мной.
Илирия действительно помогла мне своей болью. Эта сила освобождалась всего два раза. Первый — сегодня, благодаря ее боли. А второй, когда мое горе отразилось на глади зеркала, она пришла вновь. Илирия затмила мое сознания, и ее дух стал управлять моим телом.
— Конечно, я это помню…
Марек замер. Так же как и зрители. Она взмахнула рукой и щит, что защищал мое тело, поглотил Марека.
— Ты думаешь, я способна такое забыть. Ты прав, я совершила много такого, от чего бы и демоны испугались. Но каждая душа, даже самая черная хочет спасения. Возможно, отчасти ты убил меня тогда из ревности, из жадности. Ты хотел обладать мной и моей силой.
— Илирия. Ты же чуть не начала Войну.
— Я познала человеческое счастье с ним, а не с тобой… — она пожала плечами и хотела по привычки погладить прядь своих волос, но утром я стянула их в хвост и она лишь раздраженно хлопнула себя по плечу.
— Прощай, Марек. Все великие истории, это прежде всего личные трагедии, правда? Припоминаешь?
Она хотела провести острым ноготком по губам, но я их коротко остригла и Илирия опять разочаровалась. Она подняла обе руки и начала читать:
— Вода морская, теплая. Огонь согревающий. Земля родючая. Ветер свежий. Вода гнилая и холодная. Пламя адское. Земля сухая. Ветер ледяной.
В руках засветились огни.
— Гнилое болото, по нему тропы нехоженые. Воды чистые, в них солнце играет. Пламя всепожирающее, огонь, что в зимнюю пору отогревает. Земля сухая и мертвая, на ней травинка не растет, поле живое, сады. Буря, смерч, бриз, эфир. — Илирия опустила руки и, глядя на Марека, прокричала. — Слышите меня. Поведите его по болотным тропам, пусть ледяной ветер в спину дует, земля сырая его голодом морит, огонь уничтожит. А водица мои слезы омоет, костер меня отогреет, земля цветы подарит, ветер мои волосы погладит.
