Когда мы вошли, все замолчали и подозрительно уставились на нас. Сюняев встал.
– А что ты вскочил? – поинтересовался Гиря. – Сиди, если удобно.
– Нет уж, – Валерий Алексеевич хмыкнул, – сам тут сиди.
– Если я сяду – будет совещание. А так – обмен мнениями.
– Хрен редьки не слаще!
– Ну, смотрите, вам видней. – Гиря занял свое место и хлопнул ладонью по столу. – Так, сказал он деловито. – Начинаем без разгона. Совещание объявляется секретным, протокол не ведем с целью дальнейшего засекречивания. В повестке дня уже принятой единогласно при одном воздержавшемся, значится ряд вопросов…
– А кто воздержался? – перебил Сюняев.
– Ты, – ответил Гиря невозмутимо. – Мне потребуется оппозиция. Вопрос первый: как случилось, что весь ареопаг собрался нынче в полном составе без всякого моего указания. Вам что, делать нечего?
– Видимо, это случайность, – предположил Кикнадзе.
– Очень может быть, – согласился Гиря. – Но согласитесь, это крайне маловероятное событие.
Действительно, за последние полгода такое случилось впервые. После краткого обсуждения все пришли к выводу, что да, событие маловероятное, но у каждого были причины именно сегодня находиться именно здесь.
– Я бы не обратил на это внимания, если бы именно сегодня до меня не дошла весть о кончине Калуци, – пояснил Гиря. – Подумайте, не имели ли сегодня место еще какие-либо чудеса и невероятные события.
– Да, – вдруг сказал Сюняев. Он был весьма озадачен, что случается крайне редко. – Сегодня утром я поздоровался с господином Таккакацу.
– И он тебя укусил? – ядовито осведомился Штокман.
– Нет. Но последний раз мы с ним здоровались… Не помню даже когда! Он ведь… Ну, вы же знаете, он вообще уже еле ходит, и безвылазно сидит на месте.
– Знаем, – сказал Гиря. – Где это случилось?
– На выходе из Канцелярии.
– И что дальше?
– И ничего. Мы раскланялись, а он вдруг и говорит, что хотел бы обсудить ряд вопросов с господином Гирей лично.
– Вот как? – Гиря недоверчиво покачал головой. – Ты предложил связаться по видеофону?
– Да. Он проигнорировал, как будто и не слышал. И попросил передать его просьбу.
– Ага… Придется встретиться. Он ведь ветеран? Больше ста, а все сидит?
– Сто два года. Из них тридцать бессменно руководил прогнозистами, – сказал Кикнадзе, – теперь в ранге советника.
– Зураб, а может быть ты с ним встретишься, да все и разузнаешь. Мне бы не хотелось, в силу ряда причин.
– А субординация?
– Я тебя наделяю самыми могучими полномочиями. Могу титул дать. Граф устроит?
