Вернувшись, мы обнаружили мужчин ведущими степенную беседу. Стол пребывал в запустении, все были сыты, пьяны, а у Зураба Шалвовича и нос был в табаке.
– Девочки, – сказал он, – вы мне тут разрешите курить, или прогоните?
Девочки дружно разрешили и удалились во внутренние апартаменты по каким-то своим секретным делам, а я присоединился к беседе.
– …И вот, вообрази, на седьмые сутки полета у них выходит из строя маршевый двигатель, – рассказывал Сюняев. – То есть, в самом конце разгона. Скорость порядка пятидесяти. Впереди месяц полета, а чем тормозить в конце, они и понятия не имеют. Почти как тогда у Асеева…
Про Асеева я кое-что слышал, но не очень внятное. Было это давно, и с тех пор быльем поросло. Но какой-то особый флер таинственности и без того прикрывал эту загадочную историю от любопытных взоров.
– Кстати, а где сейчас Сомов? – перебил Гиря.
– А ты у Вовки спроси – ему лучше знать. Как-никак коллеги.., – ответил Сюняев.
– Вовка, ты где? – крикнул Гиря.
– На кухне я, – послышалось из кухни.
– Что творишь?
– Чай шаманю.
– А-а… Сомов сейчас где?
– Откуда ж мне знать. Надо у Марины спросить. А что?
– Так, к слову вспомнил… А где мой внук?
– Твой внук на соревнованиях по скалолазанию. Где-то в Греции.
– Там что, разве скалы есть?
– В Греции все есть. Передавал приветы.
– Ну-ну.., – буркнул Гиря. – Только и знаю, что приветы получать.
– А вообще-то, – сказал Сюняев, – не нравится мне нынешняя ситуация. Какая-то ерунда происходит. И вот еще что. Люди начали исчезать. Ты заметил?
– Я? – Гиря мельком глянул на Сюняева, а потом на Кикнадзе. – Я заметил. Я, как ты знаешь, по роду службы просто обязан все замечать. Как где что не замечу, так оно там тут же и происходит. Так что, я заметил.
– Надо бы проработать.
– Надо бы. Особенно то, что исчезают они в одном месте, а появляются в прямо противоположном. Вот ты этим и займись.
– На мне три эпизода, – Сюняев для верности показал три пальца. – Тебе мало?
У нас в отделе существовало негласное правило: больше трех эпизодов на одного дознавателя не вешать.
– Я тебе не эпизод сую. Я даю момент в проработку.
"Моментами" у нас назывались общие вопросы, а "эпизодами" – конкретные происшествия.
– А почему бы этот момент не пихнуть Глебу? Он дозрел – пора давать серьезные вопросы.
– Я тоже так считаю. Но я ему уже поручил другой момент. А вот исчезновениями и возникновениями займись лично. Надо… Впрочем, что это мы все о делах, да о делах, – произнес он, напустив на лицо беззаботную улыбку.
