Теперь мы не видели больше никаких следов человека. Встречались лишь редкие хижины серингейрос — сборщиков каучука — молчаливые и пустые, наверно, уже брошенные. Больше ничего. После первого дня плавания какое-то странное беспокойство охватило нас своей потной рукой. Было такое ощущение, будто мы вошли в какой-то коридор, у которого нет конца. Из джунглей — когда старые машины, обессилев, останавливались и капитан начинал ругаться — доносилось неведомое могучее дыхание, и слышались громкие, жалобные крики птиц. визгливые вопли обезьян и еще какие-то загадочные голоса, наверное, хищников, за которыми охотились, или, быть может, индейцев, наблюдавших за нами из зарослей.
Одиннадцать бесконечно долгих и тоскливых дней плавания все было хорошо, все было спокойно. Мы почти все время проводили на палубе, потому что жалкая каюта, в которую нас поместили, была полна насекомых, плесени и резкого зловония от гнилых водорослей. На палубе в тени заштопанного тента, защищавшего от безжалостного солнца, мы смотрели на берега, одинаковые в своей дикой и буйной растительности, читали либо играли в карты. Я делал кое-какие записи, Дег фотографировал. Мы не говорили о Стране Огромных Следов. И странно, — даже не думали о ней.
Редко слышны были голоса негров, быстро и бесшумно проскальзывавших мимо нас. Индейцы молчали, сгрудившись на корме, а странный, похожий на обезьяну, капитан всячески старался избегать нас. Мне только однажды удалось остановить его. Я перегородил ему дорогу, когда он выходил из своей каюты, и спросил:
— Капитан, а гостиница а Марагуа есть?
В его маленьких глазках вспыхнуло подозрение в то же время страх.
— Есть, — ответил он и сжал губы. Я задумался — чего он испугался?
— А комиссара мы там найдем? — поинтересовался я.
Он пристально посмотрел мне в глаза.
— Он всегда там, — тихо проговорил он, грубо отодвинул меня и направился в трюм.
Это произошло на двенадцатый день.
Я оставил Дега на палубе — он фотографировал водоплавающих птиц, нырявших за рыбами, — а сам спустился в каюту. Мне хотелось заглянуть в одну книгу о вымерших животных, которую я нашел в редакционной библиотеке и захватил с собой. Я открыл свою большую дорожную сумку… и замер от удивления. Колокольчики тревоги тотчас зазвенели в голове.
Я понял — и тотчас нашел тому подтверждение, — чьи-то руки рылись в моих вещах. И тут же обрел полное спокойствие: по счастью, так бывает со мной всегда, когда замечаю опасность.
