— Должно быть, вы не часто возите пассажиров? — поинтересовался я. Он указал на индейцев:
— Отчего же не часто? — И хотел уйти, но я задержал его:
— Я имею в виду, — пояснил я, — иностранцев.
В Марагуа, к примеру… Возили вы когда-нибудь иностранцев в Марагуа?
Он задумчиво посмотрел на меня и недовольно ответил:
— Последний раз это был господин комиссар, да… Я отвез его в Марагуа.
— А, так там есть комиссар?
Вместо ответа он кивнул и ушел, не произнеся больше ни слова. Дег, стоявший позади меня, опустил рюкзак и сказал:
— Ну что ж, Мартин, выходит, Марагуа достаточно крупный центр, если там есть комиссар полиции.
— Насколько мне известно, Дег, это дурное место.
— Несчастливое?
— Этот город построен наспех в конце прошлого во времена великой каучуковой лихорадки. Знаешь, тут, в Южной Америке, с каучуком произошло то же самое, что в Калифорнии с золотом… Съехались добытчики со всего света, построили города с театрами, гостиницами, игорными домами… Несколько лет дела у всех процветали. Потом наступил кризис, цена на каучук упала, денег стало не хватать… Знаешь, как это бывает, Дег? Города опустели, и джунгли поглотили их. Теперь в Марагуа никто не живет, вернее, почти никто.
Дег, казалось, был разочарован. Он попытался улыбнуться:
— Но комиссар там все-таки остается до сих пор?
— Конечно! На месте города могут подняться непроходимые джунгли, но должность все равно останется. Ну, подхвати-ка вещи и пойдем посмотрим, что это за каюта… А насчет комиссара, — добавил я, спускаясь по трапу, — так я очень рассчитываю на него… Обычно это надежные люди, которые хорошо знают джунгли и индейцев… Он может быть нам полезен.
Далеко в горах довольно долго шел дождь, и вода в реке была желтоватой, мутной, стремительной. Илистый, бурлящий поток нес ветки, кусты, пятна беловатой пены и даже целые деревья, с корнями вырванные из земли. Некоторое время, пока солнце поднималось на затянутое густым розоватым туманом небо, нам встречались лодки, спускавшиеся по вздувшейся, вышедшей далеко из берегов реке. А потом больше никто нам не попадался. И не слышно было ничего, кроме натужного шума двигателей и плеска воды у бортов.
Милях в двадцати от горы Фос джунгли замкнулись, зажали нас двумя непроницаемыми зелеными стенами. Река тут была шириной в три или четыре метра, но, вздувшись, она поглотила берега и, казалось, не имела, границ. Деревья поднимались прямо из воды, и повсюду царил сладковатый запах гниющих растений и мясистых цветов. Иногда веял теплый ветер, и запахи чувствовались еще сильнее.
