— А если действительно грабят, бьют ногами, на улицу выйти страшно? — возмутился кто-то в толпе. — Тогда как?
— Так, что, инвалиды вас грабят? — возмутился и пожилой каймирец. — Или эвакуированные из Моараланы? Или… сами своих детей так воспитываете? Как разобраться — не наши дети и внуки состоят в этих группировках!
— Это уж слишком, — возмутился, в свою очередь, третий полицейский. — Мы все тут одинаковые граждане…
— Будто мы не знаем реальной статистики, — тихо (но так, что слышал Джантар) ответил полицейский-каймирец. — Все — граждане, а дойдёт до дела — банды выходцев оттуда-то, группировки такого-то дома, подъезда… Да я тут некоторых присутствующих помню в таком качестве! Это сейчас изображают борцов за правду — а посмотри в наших архивах, что там на них есть…
— Действительно, — тихо сказал Итагаро, тоже услышав это. — Чем хуже были как дети, чем ничтожнее как взрослые — тем больше ненавидят нас…
— Лучше бы трус не пытался изображать борьбу за справедливость, — голос Джантара дрожал от возбуждения. — Их только на подлость и хватает…
— А как удивлены, — продолжал Итагаро. — Будто и не представляли, что мы можем так говорить. Думают, «нормальный ребёнок» в самом деле двух-трёх фраз связать не может…
— И эти усвоили, что цепляться можно только к младшим, — сказал Лартаяу о нападавших, которых уже вели к остановившемуся неподалёку фургону. — Хотя и каким же человек будет, если ему всё повторять: он только заготовка…
— А ты, что, правда из Моараланы? — вдруг спросил, подойдя к ним, тот ученик военной школы, что выделялся из числа остальных.
— Правда… А если бы нет? — неожиданно резко ответил Итагаро. — Тогда что? Тем более, взрослые в военной форме нас там чуть и не забыли…
— И это… правда? — растерялся спрашивавший. — Как погрузили только часть людей и уехали с ними, а других оставили?
— И это правда, — подтвердил Итагаро. — Потом говорили: для всех не хватало места, позже вернулись бы за остальными… Но только оставили почему-то — младших, слабых, больных, тех, кто не хотел отдавать старшим вещи, продукты, проигрывать одежду… Наверно, так решили, кто больше достоин жизни, кто меньше. Кого спасать сразу, a кого — как получится. Специально вас, что ли, инструктируют так решать судьбы людей?..
— Нет, я бы так не решал, — ещё больше растерялся ученик военной школы. — Я только хотел спросить, правду ли мне рассказывали…
— И теперь тебе жить с этой правдой, учась в такой школе, — уже мягче сказал Итагаро. — Даже не знаю, что посоветовать. Но там, на твоём месте, я бы не хотел оказаться…
