— Ну и что дальше? — отсмеявшись, поинтересовался Егор.
— Да нашел. Паренька видел? В строю последним стоял. Янисом зовут. Он со Степаном баню строил, а потом, когда они лафет для бомбарды конструировали, смотрю, вроде парнишка смышленый, заинтересовался. Ну, я его в армию и мобилизовал. Неплохо справляется.
— Ничего, мы с собой привезли канонира опытного, голландец, на когге всей артиллерией заведовал, согласился к нам на службу пойти, кое-как уболтал. Поднатаскает он твоего Яниса.
Пока Сергей знакомил Егора со своими нововведениями, в главном зале замка за большим столом уже собралась вся компания. Костя, раздав привезенные подарки, рассказывал о путешествии.
После боя с пиратами Савва и Егор решили забрать на борт кнарра груз, артиллерию и остатки экипажа с разбитого купеческого когга. Бросать поврежденный ушкуй новгородцы наотрез отказались. Под пробоину был подведен парусиновый пластырь, и дальнейшее плавание продолжили уже на двух судах. Однако природа внесла свои поправки в планы людей. Ночью разыгрался шторм, пластырь не выдержал, и пришлось в срочном порядке снимать с тонущего ушкуя команду. К счастью, обошлось без жертв.
Из десяти спасенных ганзейских моряков шестеро не только помогли управиться с кнарром, но и выразили желание остаться на службе в Грюненбурге. Остальные получили долю из судовой кассы и отправились на все четыре стороны. Таким образом, наши герои сделались обладателями не нового, но еще довольно крепкого боевого корабля и груза меда, воска, дегтя и пеньки, а также кучи различного трофейного оружия.
— А как у вас тут дела? — поинтересовался Костя.
— А у нас обстановка неспокойная, вчера прибежали сервы с дальних хуторов, сосед активизировался. Его отряды шарят по округе, безобразия устраивают, а нам и отпор ему дать нечем, — пожаловался Емелин.
— Ничего, что-нибудь придумаем, да и Савва с ребятами поможет.
— Окоротим вашего соседа, будь спокоен, — важно кивнул сидящий рядом Черный, — не будет больше акти… атив… в общем, безобразничать.
Почти месяц после возвращения ребята прожили достаточно безмятежно, если не считать того, что поначалу приходилось сглаживать то и дело возникающие между прибывшими новгородцами и ливонскими обитателями замка незначительные трения на религиозной и национальной почве. Пришлось даже выдержать долгий теологический спор с отцом Бонифатием. В конце концов, после того как ребята частично посвятили его в свои дальнейшие планы, священник согласился закрыть глаза на присутствие на территории фогтии иноверцев. Но хитрый падре поставил обязательное условие взять его с собой на новые земли. На настойчивые вопросы ребят, с чем же связано подобное рвение, отец Бонифатий по секрету поведал, что всегда мечтал стать ни много ни мало — настоятелем монастыря, и именно свое появление в языческих краях в качестве единственного поборника католичества считал кратчайшим путем к достижению этой цели. Мало того, перед честолюбивым священником в этом случае открывались широчайшие перспективы вплоть до епископских и кардинальских должностей.
