— Сохрани нас Пресвятая Богородица и Никола Угодник, — перекрестился кормщик и переложил весло.
На пиратском кнарре нового противника заметили, когда расстояние между сближающимися судами составило около полутора кабельтова.
На фоне кормовой башни ахтеркастля возникло белое облако порохового дыма, и рядом с бортом ушкуя раздался всплеск от упавшего в воду ядра. С носа ладьи шестеро лучников под командой Еремы тут же засыпали вражеских артиллеристов стрелами, но вторая бомбарда все-таки успела сделать выстрел. Каменное ядро проломило борт ушкуя на уровне ватерлинии. Через несколько минут корабли сошлись бортами, с ушкуя полетели «кошки». Из «вороньего гнезда» кнарра грохнула аркебуза. Один из ватажников молча упал на палубу. Вниз полетело и тело аркебузира, утыканное стрелами, как булавочная подушка. Новгородцев встретил всего десяток врагов, остальные находились на борту торговца. Егор спрыгнул на палубу вражеского корабля следом за Саввой как раз вовремя, чтобы проткнуть мечом витальера, пытавшегося достать копьем атамана. Тем временем Черный, крича что-то залихватское и матерное и активно работая топором налево и направо, уже врубился в толпу пиратов. Заскочивший следом Яша ударом булавы снес за борт еще одного противника. Разъяренные гибелью товарища русичи с ревом посыпались на борт вражеского корабля, и битва здесь быстро закончилась. Затем лучники принялись азартно расстреливать витальеров, столпившихся на палубе когга. Разгоряченный боем Костя, глядя на них, подтащил к борту трофейную аркебузу, порывшись в кожаной сумке, снятой с убитого аркебузира, нашел в ней порох и пули и принялся ее заряжать. Он засыпал в ствол меру пороха, закатил пулю, старательно запыжевал, затем покопался в своем кошеле, выудил оттуда зажигалку и поджег фитиль серпентинного замка. Грохот выстрела слился с грохотом от падения аркебузы на палубу и воплем стрелка.
— Костя, живой? — к пострадавшему кинулись Егор и Охрим.
Щебенкин, сидя на пятой точке, ошалело затряс головой, а потом выдал длинную тираду, в которой цензурные были только предлоги.
— Какой дебил такой приклад придумал? Руки бы пооборвал, — наконец простонал он, когда к нему вернулась способность нормально изъясняться. — Я, по-моему, ключицу сломал.
— Сам ты балбес, этот приклад не к плечу приставляется, а под мышку засовывается.
Пока Егор возился с товарищем, ушкуйники и остатки купеческой команды добивали паникующих витальеров, и вскоре с теми было покончено.
