Они остановились у небольшого лесочка. Здесь на другом мотоцикле их ждали две фигуры, одетые точно так же.
— О'кэй? — спросил водитель второго мотоцикла.
— О'кэй.
Оба пассажира покинули задние сиденья. На тропинке стояла красная спортивная машина с номерным знаком департамента Вар.
— Ни пуха ни пера! — бросил один из них мотоциклистам.
Те помахали рукой. На следующий день им предстояло принять участие в опаснейших гонках в Бордо.
Очутившись в машине, парни обменялись впечатлениями. У второго убийцы была только одна жертва: женщина, которая, казалось, была изумлена, что умирает подобным образом. Она была так накрашена, что убийце, когда он стрелял, пришла в голову мысль, над которой он теперь смеялся: не отскочит ли пуля от такого слоя «штукатурки». Смешной эпизод. Они веселились еще добрых пятьдесят километров. Потом им захотелось есть, и, остановившись в придорожном ресторане, они начали с того, что выпили.
Когда муж вернулся, Моника Вержа была на своем обычном месте, в кухне. Он сел напротив.
— Ты пообедаешь со мной? — спросила она.
— Если не возражаешь.
— Я не очень голодна. Я собиралась открыть коробочку сардин.
— Я предпочитаю гусиную печенку, — сказал он.
Они получали ее из Ландов от коллеги. Полуконсервы, своего рода шедевр. Моника улыбнулась удивленно: почему вдруг такая роскошь?
— Потому что мне хочется, — сказал он.
Ему было немного грустно. Он понимал, что брак не удался по его вине. Он сожалел о том далеком прошлом, когда еще любил Монику. У них были радостные минуты, вечера наедине, когда они не скучали. Приятные воспоминания.
Он спустился в погреб и принес металлическую коробочку, которую открыл, улыбаясь, как настоящий гурман. Моника выглядела счастливой, и он подумал, что поступает неправильно: боль, которую причинит ей, будет только сильнее. Он выругался, порезавшись об острую крышку коробки. Вержа терпеть не мог неловких жестов. Это доказывало, что он не полностью владеет собой. А это было некстати.
Моника забинтовала ему палец. Потом молча прижалась к нему. Он почувствовал волнение, но мягко отстранился. По его расчетам, им едва хватит времени, чтобы съесть баночку гусиной печенки. Он попробовал ее, присвистнул и взял немного на палец, чтобы дать жене. Она восхитилась:
— Лучшая в этом году.
Они поели за кухонным столом.
— Что с твоим делом? — спросила Моника.
— Сегодня утром я был у следователя. Он хочет знать размеры моего состояния.
— Если они те, что я знаю, — сказала она, — следователь будет разочарован.
