Флоренс пообещала.
— Вечером можно? — спросила она. — Если не слишком поздно?
Она наклонилась и поцеловала мисс Макфинн в ее старческую щеку. Та заметила:
— В самом деле, о лучшем и мечтать нельзя.
Эти слова озадачили Флоренс. Мистер Фитцгиббон, заметила девушка, натянуто улыбнулся.
Движение на дороге стало очень напряженным. На обратном пути они совсем не разговаривали, и, только подъезжая к консультации, мистер Фитцгиббон напомнил Флоренс, чтобы она передала миссис Кин его просьбу — перенести прием, назначенный на день.
Мистер Фитцгиббон вышел открыть ей дверцу, и Флоренс, на сей раз очень аккуратно, чтобы вновь не споткнуться, вышла из машины.
— Хорошо, сэр, — тихо ответила девушка.
И вдруг он воскликнул, приведя ее в замешательство:
— Ах, Господи, опять этот «сэр»! Опять все сначала!
Она остановилась перед входом.
— Не понимаю, о чем вы?
— Не понимаете? А вы поразмыслите, ладно? И когда у меня будет время, мы поговорим. Моему терпению приходит конец.
Она изумленно на него посмотрела. Вежливое, под стать интонациям его голоса лицо и — эти холодные серые глаза. Ее бросило в дрожь. Раз так, то она отплатит ему той же монетой.
— В таком случае, мистер Фитцгиббон, будем надеяться, что у вас найдется несколько минут в самом скором времени.
С высоко поднятой головой она направилась ко входу, не прислушиваясь к тому, что мистер Фитцгиббон пробормотал в ответ. Наверняка ничего хорошего…
Во время утреннего приема, который длился до часу дня, он обращался к ней со свойственной ему учтивостью, но сквозь зубы. Она не ударила в грязь лицом и отвечала тем же, что ей давалось не так-то просто. К концу приема Флоренс приняла решение. Она была не такой уж импульсивной, однако перспектива работать у него, видеться с ним каждый день, зная, что она ему безразлична, вдруг стала для девушки невыносимой. Когда он в два часа вернулся, Флоренс выждала пять минут и, поскольку до первого пациента еще оставалось целых десять минут, постучавшись в дверь, вошла в кабинет.
Он оторвался от бумаг, в которых что-то писал.
— Да? — Он взглянул на часы, и Флоренс, почувствовав, будто внутри у нее что-то оборвалось, сердито произнесла:
— Я только на минутку, мистер Фитцгиббон. Я бы хотела оставить работу. Через месяц, разумеется. Как мы условились.
Он отложил ручку и откинулся на спинку стула. Его удивление сменилось задумчивостью. Улыбка его была обворожительна — у нее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и Флоренс невольно сделала шаг к нему, но его неожиданный смех остановил ее.
