Хамфри сказал:
— Это только, если в субботу ночью сыро и нельзя пойти в парк.
— Небось тяжело ее тащить на руках по лестнице? — спросил Дугал.
Хамфри явно встревожился.
— А что, можно было догадаться, что я ее несу на руках?
— Да. Лучше пусть она снимет туфли и идет сама.
— Нет, она один раз попробовала. Вылезла старуха и чуть нас не поймала.
— Лучше лежать в постели, чем в скрипучем шкафу, — сказал Дугал. — А то парню из нижней комнаты все слышно.
— Нет, старуха как-то ночью явилась наверх, когда мы были в постели. Чуть нас не поймала. Дикси еле-еле успела в шкафу спрятаться.
Хамфри поднял стакан с вином с полу и разом осушил его.
— Не стоит расстраиваться, — сказал Дугал.
— А что же делать, как не расстраиваться. Ладно еще, если в субботу ночью сухо: можно поехать в парк, и Дикси к половине двенадцатого уже дома. А в дождь куда ж с ней денешься, если не сюда. Почему бы и нет, я же плачу за комнату. Но тут-то и загвоздка — как ее наверх доставить, потом опять вниз, когда старуха у заутрени. Да еще она каждый раз платит по пять шиллингов своему братцу Лесли, чтобы тот помалкивал. Вот она и расстраивается, Дикси-то. Она же над каждой копейкой трясется, Дикси-то.
— Утомительное это занятие — трястись-то, — сказал Дугал. — Усталый у нее вид, у Дикси-то.
— Будет тут усталый вид, когда она по ночам не спит от расстройства. А чего расстраиваться? И это в семнадцать лет — ужас, да и только. Я ей говорю: «Подумай, на что ты будешь похожа лет через десять?»
— Когда вы поженитесь? — спросил Дугал.
— В сентябре. Могли бы и раньше. Но Дикси хочет скопить вот столько, и ни на грош меньше. Она так настроилась, — чтобы ни на грош меньше. Потому и ночами не спит.
— Я ей советовал прогулять утро в понедельник, — сказал Дугал. — В понедельник все должны прогуливать.
— Нет, тут я не согласен, — сказал Хамфри. — Это аморально. Прогульщик постепенно утрачивает всякое самоуважение. И вдобавок теряет поддержку профсоюзов: они на вашу сторону не встанут. Правда, у машинисток еще нет профсоюза. Пока что.
— Нет? — спросил Дугал.
— Нет, — сказал Хамфри, — но насчет прогулов — это вопрос принципа.
Дугал снова развел колени, присел и подскочил.
— Скрип-пип, скрип-пип, — сказал он.
Хамфри закинул голову и от души расхохотался. Он примолк, когда пол затрясся от ударов снизу.
— Малый с нижнего этажа, — сказал Дугал, — стучит в потолок ручкой швабры. Ему не по сердцу мои невинные танцы. — Он проплясал еще три раза с криком «скрип-пип!».
