В Зоологическом Саду
Четыре маленьких джейрана.
У младшего гноится рана.
Мы вместе. Мы давно в аду.
У них озябшие копытца,
На детских рожках короста.
С лохмотьев рваного куста
К ним на солому дождь струится,
И стыдно, и нельзя жалеть,
Нельзя им лгать о рощах рая,
Куда уходят, умирая.
Но можно только через клеть
Смотреть на золотые шкурки,
На лоб, отмеченный звездой,
На чашку с мутною водой,
Где тонут вспухшие окурки.
Нас было четверо в миру, –
Квадрат в законченности строгой.
Мы были включены в игру
Какой-то плоскости отлогой,
Где каждый был и центр, и край,
И треугольник, и звучанье
Летящего в высокий рай,
В ночи воздвигнутого зданья.
Но случай между нами рвал
Геометрические узы:
Мы превращались в круг, овал
И катет без гипотенузы.
И в глубь оконного стекла,
Как пузыри дождя, мы плыли,
А сзади музыка текла
Косым столбом дорожной пыли.
Быть может, лопаясь, пузырь
Сладчайше пел…
Быть может, где-то
От капли запевал снегирь,
И в луже голубело лето…
А мы соединялись вмиг,
В угаре, в мире, в лире, в споре,
В бреду несотворенных книг,
В стеклянном зайчике на шторе,
В нечаянном ночном стихе,
Плеснувшем золотое знамя,
Во всей чудесной чепухе,
Которая зовется Нами,
И строит, строит в пустоте,
На грани сумрака и света,
Всегда не так, не ту, не те,
Не то, но – бесконечно – Это.
Мое предвечернее счастье, большой, озаренный покой…
Раскрыты прозревшие окна над светлой, чужою рекой,
И барки чужие проходят, и призрачный груз невесом,
И легок, среди декораций, мой маленький карточный дом.
Всё, может быть, только приснилось: дорога, туман, тополя,
