Долина, ведущая от Палермо в Сан-Коно, сочетает в себе великолепие прибрежной зоны и суровую неумолимость природы внутренней Сицилии; здесь налетают внезапные порывы ветра, они очищают воздух и славятся тем, что могут отклонить полет пули, с умыслом и точно направленной в цель, отчего стрелки, стоящие перед столь смелыми баллистическими задачами, предпочитают иные места для своих упражнений. Возчик, хорошо знавший покойного, без конца вспоминал его заслуги; эти воспоминания не всегда подходили для слуха сына и священника, но все же они льстили человеку, привыкшему выслушивать других.
По приезде он был встречен со слезами радости. Обняв и благословив свою мать — седую женщину с розовым лицом в неизменном чёрном шерстяном платье в знак траура, — он поздоровался с сестрами и племянниками, косо взглянул на бывшего среди них Кармело, который обладал настолько дурным вкусом, что по случаю праздника нацепил себе на шапку трехцветную кокарду. Не успел он войти в дом, и на него, как всегда, вихрем налетели милые воспоминания юности: все здесь осталось как было — пол из красных плиток и скромная мебель, и даже свет, проникавший сквозь маленькие оконца, — и пес Ромео, чей прерывистый лай доносился из угла, был удивительно похож на своего прадеда — четвероногого друга, с которым падре Пирроне весело играл когда-то; а из кухни доносился вековой аромат рагу — томившихся в помидорном соусе лука и мяса кастрированного ягненка, которое ели в особые дни. Все здесь свидетельствовало о безмятежности, достигнутой стараниями умершего.
Вскоре вся вместе отправились в церковь к заупокойной мессе. Сан-Коно в тот день проявлял себя с лучших сторон и чуть ли не с гордостью выставлял напоказ все разнообразие своих отбросов. По крутым улицам деревни вперемежку с людьми бегали игривые козы с черным обвисшим выменем; тут же во множестве сновали темные боровы сицилийской породы, резвые, как молодью жеребцы. Падре Пирроне стал чем-то вроде местной знаменитости — вот отчего вокруг него толпились дети и даже парни, женщины, просившие благословения либо вспоминавшие о былых временах.
Войдя в ризницу, он вместе с приходским священником помолился по случаю благополучного возвращения в родные места; затем, прослушав мессу вместе с родными, направился к отцовскому надгробию в близлежащей часовне; женщины с плачем целовали мрамор плиты; сын на своей загадочной латыни вслух прочел молитву; когда они вернулись домой, рагу уже было готово и пришлось весьма по вкусу падре Пирроне: его не испортила кулинарная утонченность виллы Салина.
