– Я надеялась, что мы сможем поговорить.
– О Джессике?
Услышав в очередной раз это имя, Хейзл закатила глаза: ну да, конечно, именно о Джессике она и собиралась поговорить. Особенно хотелось бы знать, какое отношение она имеет к Спенсеру. Если он влюблен в другую, то незачем себя обманывать и будет лучше, если она сразу уйдет. Уйти сейчас имеет смысл еще и потому, что скоро здесь будет Генри Мицуи, или Чокнутый Генри, как она называла его, когда еще он был ее учеником. Спасибо Спенсеру – предупредил.
Она подошла к окну, слегка раздвинула занавески и взглянула на дорогу.
– Ну что же вы, – сказал Уильям, – давайте уж, смелее.
Она помедлила, и Уильям сам подошел к окну и раздвинул занавески до конца. Мрачно посмотрел на серую лондонскую улицу.
– Я боялась, что вас опять хватит приступ страха, – сказала Хейзл.
– Тут же окно, а окно – это как экран телевизора.
– Расскажите мне, что вы видите.
– Несколько машин стоят у обочины. Еще несколько едут. Ходят люди. Магазины. «Распродажа роялей закончилась».
Хейзл перебила его, ей показалось – может, Уильям только что нашел прекрасный способ излечиться от своих страхов. Теперь ему нужно просто выйти на улицу и представить, что все вокруг – картинка на экране телевизора.
– Уже пробовал, – ответил Уильям.
– И?
– Видите – «Распродажа роялей закончилась». Оказалось, между жизнью и телевизором огромная разница.
Хейзл разглядела на улице свою машину, и ей очень захотелось домой, и еще переодеться во что-нибудь более удобное, домашнее. Может, это придаст ей уверенности в себе. Если Дамаск, о котором говорил Спенсер, действительно существует, это хороший знак.
– Помнишь, что ты говорила? – спросил Уильям, надеясь что она помнит. Хейзл не ответила, и Уильям высморкался и вытер нос платком. – О том, как я выходил на улицу, – продолжил Уильям, – о том, что это не такая уж и проблема.
– Да, говорила, ну и что?
– Ты это серьезно?
– Расскажите мне о Спенсере и Джессике.
– Я и тогда не мог, и сейчас не могу. Не знаю, что рассказывать.
– Какая она?
– Вы хотите знать правду?
– Да.
– Она почти идеал.
– Правда?
– Да.
– Ну, это многое объясняет, – сказала Хейзл, не вполне понимая, что именно это может объяснить.
– Он действует вам на нервы, да? – спросил Уильям.
Хейзл наблюдала за двумя подругами, болтающими у музыкального магазина.
– Я бы хотела, чтобы он был со мной полюбезнее.
– Он ничего не говорил вам о Джессике?
– Мне казалось, что если мы проживем этот день вместе, то у нас все получится.
