— Ясно. А вообще?
— В ва–абче… тихо. Разве что… — Евграфыч сделал паузу, — скупщик один вчера болтал мне, что его какая–то странная девка насчет следопытов пытала: кто, мол, и как…
— Хм. Что за барыга и что за девка?
— Скупщик — тезка твой, Сергей. Фамилии не помню… у него еще правое ухо наполовину срезано…
— Знаю, — быстро сказал Шемяка. — У него в подвале близь Западных ворот лавчонка, с черной такой вывеской. А девка?
— Тут я без малейшего понятия, — Евграфыч едва заметно повел плечами. — Барыга про нее сказал — чокнутая.
ШВЕЙЦАРЕЦ
Вихрастый не соврал — все «бу сде» в лучшем виде, и когда Швейцарец выходил из райкома, около витрины напротив уже собралось человек семь. Правда, вокруг стола для жучиных бегов в дальнем конце улицы народу толпилось как бы не больше…
А вот выглядывающая из–за его, Швейцарца, мотоцикла клетчатая кепка — это было и впрямь нечто удивительное.
Когда–то, давным–давно, Швейцарец возил с собой толстую цепь и здоровенный амбарный замок. Недолго — всего несколько месяцев. Затем он перестал возить цепь, а люди перестали приближаться к его машине ближе чем на три шага, и в последующие годы эта дистанция лишь увеличивалась.
Сейчас же он едва не перешел на бег. Но, пройдя несколько шагов, увидел торчащие из–под кепки уши, понял и оставшуюся часть пути отшагал прежним спокойно–размеренным шагом.
— Смотришь?
— Ага, — отозвался обладатель кепки, звонко чихнул и размазал носом по запястью очередное влажно–грязное пятно. — Твоя телега?
— Моя, — серьезно кивнул Швейцарец.
— Здоровская!
— Здоровская. Тебе девять или восемь?
— Годов? — обладатель кепки гордо выпятил грудь. — А вот и не угадал, не угадал! Семь полных и два месяца.
— Шляпа не жмет?
— Нормалек, — попытка мальчугана скопировать вальяжные нотки кого–то из старших заставила Швейцарца улыбнуться. — Самое то размер. И выглядит здоровски.
— Верю. Выглядит и в самом деле здоровски.
«Желтый с черным хорошо гармонирует, — мысленно добавил он, — и если ты когда–нибудь узнаешь, что означает слово «гармонирует», скорее всего согласишься со мной.
Проклятие, — с неожиданной тоской вздохнул он, — неужели я когда–то тоже был таким? С такой же несуразно тонкой шеей, лопоухий… Интересно, что же подумал Старик, когда эдакое чудо вышло к ним из тайги? Он никогда не рассказывал…
…а я никогда не спрашивал».
— А ты, выходит… — мальчишка отступил на шаг и, наклонив голову, разглядывал Швейцарца. Смотрел с любопытством, без малейшей тени страха — так на него последнее время редко кто глядел.
